Инсомния у коморбидных пациентов с болевым синдромом в практике невролога

Инсомния, представляющая собой наиболее распространенное нарушение сна и встречающаяся у каждого второго пациента первичного амбулаторного звена, оказывает значительное неблагоприятное воздействие и на человека, и на общество в целом [1, 2]. Ночная инсомния непосредственным образом отражается на дневном функционировании пациента, его личной и профессиональной жизни, физическом и ментальном здоровье, и качестве жизни [1, 2]. Важнейшей проблемой, делающей инсомнию предметом интереса врачей самых разных специальностей, является ее тесная взаимосвязь с различными соматическими и психическими заболеваниями, при которых нарушение сна становится одновременно фактором риска, осложнением, и коморбидным состоянием, утяжелящим состояние пациента [3-5]. В частности, известно, что частота выявления ишемической болезни сердца у больных инсомнией выше в 2 раза, болезней урогенитальной сферы – в 3 раза, а неврологических заболеваний – в 4,6 раза [5]. Нарушения сна присутствуют у 86,5% больных, госпитализированных в неврологические отделения [4].

Одним из наиболее распространенных коморбидных состояний, сопровождающих инсомнию в неврологической практике, являются хронические болевые синдромы [3, 5, 6]. Расстройства сна диагностируют не менее чем у 67–88% больных с хроническими болевыми синдромами, в то же время не менее чем 50% больных с инсомнией страдают хроническими болями [6]. Масштабное 11-летнее исследование, охватившее более 15 тыс участников, обнаружило, что нарушения сна повышают вероятность возникновения хронической головной боли в 1,4 раза [6, 7]. Схожие результаты были получены отдельно для головной боли напряжения (ГБН), неклассифицированной головной боли и мигрени, причем для последней был установлен максимальный риск – инсомния увеличивала вероятность развития мигрени в 2 раза [7]. Другое исследование продемонстрировало аналогичную взаимосвязь инсомнии с хроническими болями в спине: риск их появления на фоне нарушения сна также увеличивается в 1,4 раза [8]. Риск развития фибромиалгии у лиц с нарушениями сна увеличивается в 3,4 раза [9].

Несмотря на свою высокую распространенность и негативное влияние на течение соматических заболеваний, инсомния остается недостаточно диагностируемым состоянием [1, 2, 10-12]. 70% пациентов отмечают, что их врачи никогда не задавали им вопросов о состоянии сна [11, 12]. Более того, даже при выявлении у пациента инсомнии, терапия данного заболевания назначается редко [11-13], поскольку развитие данного состояния, как правило, относится к негативным эффектам основного заболевания, и специалисты могут надеяться, что его лечение купирует и нарушения сна. Тем не менее, назначение снотворных препаратов с доказанной эффективностью и безопасностью, нормализующих фазы сна и развивающих свой эффект сразу в день приема, может значительно облегчить состояние пациента и отразиться на течении соматического заболевания [3-6].

Формирование болевого синдрома

В наши дни боль определяется как «огорчающий опыт, ассоциированный с актуальным или потенциальным повреждением ткани и сопровождающийся сенсорными, эмоциональными, познавательными и социальными компонентами» [6]. Хронической боль считается при длительности более 3 мес., что превышает период нормального заживления тканей после повреждения. Хронической болью страдает около 20% людей по всему миру [6, 14].

Ощущение боли является результатом активации ноцицептивной системы на различных уровнях: ноцицептивных рецепторов тканей, ноцицептивных афферентов при повреждении периферических нервов или при поражении/дисфункции центральных ноцицептивных структур [6]. Соматосенсорная кора больших полушарий определяет локализацию, интенсивность и характер боли, а ассоциативные области коры больших полушарий обеспечивают возникновение психических компонентов боли и связанного с ней поведения [6, 15]. За торможение болевых ощущений отвечает антиноцицептивная система, осуществляющая нисходящее воздействия из коры головного мозга и некоторых ядер ствола посредством серотонинергической, опиодергической, норадренергической и ряда других систем [6].

Рис. 1. Механизмы дисфункциональной боли

Особую роль при хронической боли играют особенности психической жизни пациента, а такие факторы как стресс, тревога, депрессия, и, конечно, качество сна, существенно влияют на ощущение боли [15, 17].

Инсомния и ее связь с болевым синдромом

Инсомния представляет собой расстройство, проявляющееся трудностями инициации и поддержания сна, в том числе, чрезмерно ранними пробуждениями, и связанными с этим нарушениями дневной деятельности [5, 6]. Для постановки диагноза инсомнии следует учитывать, что частота нарушений сна должна составлять не менее 3 раз в неделю, а имеющиеся проблемы со сном и бодрствованием должны возникать несмотря на наличие достаточного времени и условий для сна [5, 6, 18].

Боль тесно связана со сном на патофизиологическом уровне [6, 19]. Переход из состояния бодрствования в состояние сна сопровождается деафферентацией с повышением порога реагирования на звуковые, тактильные, проприоцептивные стимулы [6]. Нейроны антиноцицептивной системы, расположенные в ядре шва и тормозящие ноцицептивные импульсы в таламокортикальных путях, также находятся под влиянием цикла сон-бодрствование: они полностью активируются во время глубокого сна, в то время как возбуждающие нейроны ноцицептивной системы активируются во время бодрствования [19]. Недостаток сна при хроническом болевом синдроме приводит к гиперактивации ноцицептивной системы, что сопровождается повышением симпатического тонуса, а впоследствии, ремоделированием сосудов, мышечной атрофией и хронической усталостью [19]. Общность афферентных цепей боли и инсомнии способствует развитию или поддерживанию когнитивных, аффективных и мотивационных дисфункций, которые, в свою очередь, способствуют гипербдительности и частым пробуждениям, что замыкает патологический круг [19, 20]. Кроме нейронального механизма в изменении ощущения боли, связанного со сном, играют роль некоторые нейромедиаторы и гормоны, такие как мелатонин или орексин [6].

Рис. 2. Эндогенная модуляция боли

Еще в 70х гг. прошлого века было показано, что депривация сна у здоровых испытуемых связана с увеличением уровней дневной скелетно-мышечной боли и усталости, сопоставимым с симптомами, наблюдавшимися у пациентов с хронической болью [21]. В современном исследовании, моделирующем ограничение времени сна в повседневной жизни, авторы обнаружили, что воздействие хронического дефицита сна повышает риски спонтанной боли, уязвимость к хронической боли и сенсибилизации [22]. Закономерно, что увеличение общего времени сна приводит к уменьшению выраженности боли [23, 24]. По данным T. Roehrs et al., искусственное удлинение времени сна у людей на 2 ч в течение 4 дней привело к снижению чувствительности к боли на фоне уменьшения уровня дневной сонливости [24]. Таким образом, восстановление адекватного сна является важнейшей терапевтической мерой в рамках лечения хронического болевого синдрома [3-6, 19].

Важно отметить, что нарушения сна могут быть спровоцированы и терапией болевого синдрома, например, приемом нестероидных противовоспалительных препаратов (НПВП) [3]. Механизм действия НПВП заключается в блокаде циклооксигеназы 1-го и 2-го типа (ЦОГ-1 и ЦОГ-2), что влечет за собой снижение синтеза простагландинов, отвечающих за процесс воспаления [3]. Вместе с тем простагландины участвуют и в регуляции цикла сон–бодрствование: например, уровень простагландина D2 возрастает по мере бодрствования, что способствует инициации сна [25]. Механизм воздействия на сон НПВП может заключаться в их влиянии на синтез простагландинов, снижении секреции мелатонина и изменении температуры тела [26]. Исследования с применением полисомнографии продемонстрировали, что при применении ибупрофена или ацетилсалициловой кислоты увеличивается время бодрствования в постели, снижается представленность 2-й и 3-й стадий медленного сна, увеличивается латенция сна [27].

Инсомния и отдельные хронические болевые синдромы в практике невролога

Головная боль

Согласно исследованию Global Burden of Disease (GBD), головные боли являются одними из самых распространенных и инвалидизирующих состояний во всем мире [28]. Глобальная распространенность головной боли составляет около 52%, причем 14% составляет мигрень, 26% – ГБН и 4,6% – хронические головные боли, наблюдаемые 15 и более дней в месяц [28]. Существует сильная взаимосвязь между расстройствами сна и головными болями, и расстройства сна являются важнейшим фактором риска и предиктором возникновения головных болей [6, 7, 28]. Исследования патофизиологии этой связи позволили установить, что:

• Связь между циклом сон-бодрствование и различными типами головных болей, такими как мигрень, кластерная головная боль и пароксизмальная гемикрания, обусловлена активацией заднего гипоталамуса [19].
• Циркадная периодичность утренней мигрени ассоциирована с быстрым сном и циклами синтеза глюкокортикоидов и катехоламинов [29].
• Пароксизмальная гемикрания также имеет определенную связь с быстрым сном [30].
• Ночная мигрень, в свою очередь, может включать изменения в регуляторных механизмах пробуждения во время сна [19].
• Кластерные головные боли, как правило, преобладают в ранние утренние часы и через 90 минут после начала сна. Субстратом их связи с быстрым сном является секреция мелатонина и кортизола [31].

Инсомния была признана фактором риска хронизации головной боли напряжения, мигрени и головной боли, а восстановление качества сна, в свою очередь, является фактором, улучшающим прогноз [32, 33]. Лечение фрагментации сна имеет тенденцию уменьшать интенсивность боли при хронической мигрени, головной боли напряжения, кластерной головной боли и гипнической головной боли [34].

Боли в спине

Боль в спине является одним из основных поводов для обращения за медицинской помощью: в течение жизни ее испытывают более 80% жителей планеты, а у 20% боль становится хронической [35, 36]. Чаще всего патогенез болей в спине является смешанным и включает как ноцицептивный, так и нейропатический компонент, который, по данным популяционных исследований, доминирует у 29-40% пациентов [37]. Патогенез нейропатической боли в спине включает в себя повреждение и сенситизацию ноцицепторов, дисбаланс процессов активации и центрального торможения нейронов, изменение функций и структуры мозга, вызываемые хронической болью и приводящие к сохранению паттерна боли даже после устранения ее причины [38]. У пациентов с нейропатической болью повышается частота развития тревожно-депрессивных расстройств, а у 67-88% развиваются нарушения сна [39].

Согласно данным исследований, продолжительность сна у пациентов с хроническими скелетно-мышечными болями, по сравнению со здоровыми участниками, на 71 мин меньше, а его эффективность значительно ниже, причем регулярное использование ненаркотических анальгетиков на переменные сна не влияет [40]. Инсомния формируется у пациентов с болями в спине вне зависимости от степени тяжести этих болей, увеличивая при этом риск их хронизации [15, 37]. Масштабное популяционное исследование [41] с участием более 15 тыс. пациентов с нейропатическими болями, из которых 3800 страдали дорсалгиями, выявило существенную гиподиагностику нарушений сна, нередко связанную с их недооценкой самими пациентами. На момент включения в исследование инсомния была диагностирована менее чем у 30% пациентов, тогда как подсчет Питтсбургского индекса качества сна (PSQI) позволил выявить нарушения сна у 78-87% обследованных [41].

Скелетно-мышечные боли ревматического происхождения

Ревматологические заболевания нередко манифестируют с болевого синдрома, который приводит пациента к неврологу. Нарушения сна, в свою очередь, обнаруживаются у более чем 75% таких пациентов [42]. Связь между хронической болью и нарушениями сна прослеживается при ревматоидном артрите [43], остеоартрите [44], анкилозирующем спондилите [45], синдроме Шегрена [46], системной красной волчанке [47], системной склеродермии [48]. У пациентов наблюдается снижение эффективности сна и его фрагментация, сопровождающаяся увеличением периодов бодрствования в течение ночи [19]. При ревматических болях были описаны изменения метаболизма болевых медиаторов, таких как серотонин и субстанция P, и нейроиммунных механизмов, включая синтез провоспалительных цитокинов (интерлейкин-1 и фактор некроза опухоли-α). В формировании хронической боли и инсомнии были также задействованы нарушения автономной нервной системы и нейроэндокринные механизмы, включая дисбаланс гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси и работы щитовидной железы [19, 42].

Фибромиалгия

Фибромиалгия – это диффузная, симметричная неревматическая несуставная боль, носящая хронический характер и сопровождающаяся скованностью, депрессией, нарушениями сна и наличием характерных болевых точек [4]. Нарушения сна при фибромиалгии (так называемый, «невосстанавливающий сон») являются практически облигатным ее признаком [49]. На трудности засыпания, частые пробуждения среди ночи и поверхностный сон жалуются 74,6% больных. Полисомнографический паттерн сна у больных фибромиалгией подтверждает увеличение представленности поверхностных стадий сна, времени бодрствования в течение ночи и редукцию фазы быстрого сна [49]. Усугубляющим фактором нарушения сна у больных фибромиалгией являются депрессивные расстройства, также ассоциированные с увеличением времени бодрствования и дисбалансом фаз сна [49].

Инсомния является предиктором боли при фибромиалгии [9, 19, 49]. Так, данные 11-летнего исследования, охватившего более 12 тыс. пациенток, выявили, что наличие нарушений сна сопровождалось увеличением в 3,4 раза риска развития фибромиалгии, особенно у лиц старше 45 лет [9].

Тоннельные невропатии

Согласно данным исследователей, хронические боли при синдроме запястного канала также связаны с жалобами на ночные и ранние утренние пробуждения [19]. После хирургического лечения синдрома показатели сна, как субъективные, так и объективные, как правило, улучшаются [50]. Не следует, однако, забывать, что синдром запястного канала может являться одним из проявлений сахарного диабета, гипотиреоза или системных заболеваний соединительной ткани, которые, в свою очередь, также связаны с расстройствами сна [19].

Возможности медикаментозной терапии инсомнии у пациентов с хронической болью

В настоящее время арсенал средств для медикаментозного лечения нарушений сна представлен препаратами трех поколений. К первому поколению относятся барбитураты, хлоралгидрат, пропандиол, паральдегид, ко второму – производные бензодиазепинов (нитразепам, диазепам и др), к третьему – производные циклопирролона и имидазопиридина (z-гипнотики) [4]. Наряду с синтезом препаратов, направленных строго на лечение нарушений сна, постоянно происходит исследование препаратов других фармакологических групп, среди эффектов которых имеется снотворный. К таким препаратам относится Донормил® (доксиламина сукцинат) [4, 51, 52].

Бензодиазепиновые транквилизаторы широко применялись для лечения инсомнии начиная с 60–х гг. прошлого века. Препараты данной группы пришли на смену барбитуратам, которые обладали большим числом выраженных побочных явлений, таких как быстрое формирование лекарственной зависимости, подавление быстрого сна с феноменом «отдачи» при отмене, выраженная седация, нарушения координации, повышение веса, влияние на пульс и артериальное давление, и т. д [53]. Средства бензодиазепиновой структуры отличаются быстрым и мощным фармакологическим действием, однако, риск развития лекарственной зависимости и синдрома отмены при их применении остается достаточно высоким [4, 53]. Вошедшие в клиническую практику в 90–е гг. прошлого века так называемые z–препараты (зопиклон, золпидем) обладают меньшим потенциалом к формированию синдрома зависимости, чем бензодиазепины [54]. Снотворный эффект доксиламина (Донормил®) реализуется за счет антигистаминного и антихолинэргического действия, поэтому его использование не связано с развитием зависимости при условии соблюдения режима дозирования, что дает препарату существенные преимущества перед бензодиазепиновыми гипнотиками и z–снотворными [4, 52, 53]. Доксиламин широко применяют в Европе, где в большинстве стран включен в группу безрецептурных препаратов [53]. В России Донормил® выписывается по рецепту на бланке 107 формы.

Действующее вещество Донормила® – доксиламина сукцинат, известное с 1948 г., влияет одновременно на H1– рецепторы и М–холинергические рецепторы в центральной нервной системе [52, 53]. Такое комбинированное воздействие способствует усилению снотворного эффекта, а также развитию успокаивающего действия препарата [55]. В отличие от большинства гипнотиков доксиламин сокращает время засыпания, повышает длительность и качество сна, не нарушая при этом физиологические фазы нормального сна и циркадные ритмы. Выраженность его седативного действия сопоставима с барбитуратами [56]. Сравнение эффективности и безопасности доксиламина и золпидема в рамках рандомизированного двойного слепого исследования [57] с участием 338 пациентов, показало сопоставимую эффективность и переносимость препаратов, хотя побочные эффекты в группе пациентов, принимавших доксиламин, наблюдались несколько реже. Результаты этого исследования позволили авторам охарактеризовать доксиламин как эффективное и безопасное средство, не вызывающее привыкания [57].

Российское исследование снотворного действия доксиламина у больных с инсомнией различных типов [58] показало, что препарат оказывает выраженный снотворный эффект и нормализует структуру сна, как правило, не вызывая развития побочных явлений. Тем не менее, в неврологической практике необходимо принимать во внимание возможные лекарственные взаимодействия доксиламина. Так, при одновременном его назначении с антидепрессантами, барбитуратами, бензодиазепинами, клонидином, опиоидными анальгетиками, нейролептиками, транквилизаторами возможно усиление угнетающего действия на ЦНС. При одновременном приеме с имипрамином, противопаркинсоническими антихолинергическими препаратами, производными фенотиазина повышается риск возникновения антихолинергических побочных эффектов: сухости во рту, запоров, задержки мочеиспускания [52, 53].

Заключение

Хроническая боль, как и инсомния, являются частыми симптомами в практике невролога, и особенно часто эти симптомы встречаются у одних и тех же пациентов. Взаимоотношения сна и хронической боли являются двусторонними: оба состояния, потенцируя друг друга, создают порочный круг, поддерживающий нарушения сна у пациентов с хронической болью и интенсивность боли у пациентов с инсомнией. Такая ситуация способствует хронизации болевого синдрома и нарушений сна, что неизбежно сказывается на качестве жизни пациента и на прогнозе заболевания. Медикаментозное лечение инсомнии является важнейшим компонентом терапии хронической боли (головной боли, болей в спине, фибромиалгии и др.), поскольку нормализация сна способствует уменьшению выраженности болевого синдрома и разрывает образовавшийся порочный круг. Блокатор гистаминовых Н1-рецепторов доксиламин (Донормил®) не вызывает привыкания и зависимости при условии соблюдения режима дозирования, не уступает по эффективности новейшим z-гипнотикам, а также, в отличие от большинства снотворных препаратов, не только увеличивает продолжительность и улучшает качество сна, но и поддерживает его естественную структуру.

Литература

1. Araújo T, Jarrin DC, Leanza Y, Vallières A, Morin CM. Qualitative studies of insomnia: Current state of knowledge in the field. Sleep Med Rev. 2017 Feb;31:58-69. doi: 10.1016/j.smrv.2016.01.003. Epub 2016 Jan 14. PMID: 27090821; PMCID: PMC4945477.
2. Rosekind MR, Gregory KB. Insomnia risks and costs: health, safety, and quality of life. Am J Manag Care. 2010;16:617–26.
3. А.О. ГОЛОВАТЮК, А.И. КОЧЕТКОВ, Т.М. ОСТРОУМОВА, О.Д. ОСТРОУМОВА, М.Г. ПОЛУЭКТОВ ИНСОМНИЯ КАК КОМОРБИДНОЕ РАССТРОЙСТВО Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова 2023, т. 123, №5, вып. 2, с. 1–9 https://doi.org/10.17116/jnevro20231230521
4. Шавловская О. А. Применение препарата Донормил (доксиламин) в клинической практике //РМЖ. – 2011. – Т. 19. – №. 30. – С. 1877-1883.
5. Полуэктов М.Г., Бузунов Р.В., Авербух В.М. и др. Проект клинических рекомендаций по диагностике и лечению хронической инсомнии у взрослых. Consilium Medicum. Неврология и Ревматология (Прил.). 2016; 2: 41–51.
6. Полуэктов М.Г., Шувахина Н.А., Ламкова И.А. Взаимоотношения боли и сна в клинической практике. РМЖ. 2019;9:56-60.
7. Odegård S.S., Sand T., Engstrøm M. et al. The long-term effect of insomnia on primary headaches: a prospective population-based cohort study (HUNT-2 and HUNT-3). Headache. 2011;51(4):570–580.
8. Agmon M., Armon G. Increased insomnia symptoms predict the onset of back pain among employed adults. PLoS One. 2014;9(8): e103591.
9. Mork P.J., Nilsen T. Sleep Problems and Risk of Fibromyalgia: Longitudinal Data on an Adult Female Population in Norway. Arthritis and Rheumatism. 2012; 4 (1):281–284.
10. Leger D, Poursain B. An international survey of insomnia: under-recognition and under-treatment of a polysymptomatic condition. Curr Med Res Opin. 2005;21:1785–92.
11. Rosenberg RP, Benca R, Doghramji P, Roth T. A 2023 Update on Managing Insomnia in Primary Care: Insights From an Expert Consensus Group. Prim Care Companion CNS Disord. 2023;25(1):22nr03385. https://doi.org/10.4088/PCC.22nr03385.]
12. National Sleep Foundation. Accessed April 20, 2022. https://www.thensf.org/wp-content/uploads/2021/03/2005_summary_of_findings.pdf
13. Якупов Э.З., Трошина Ю.В., Федорова В.В., Хасаншина Л.Р., Ахатова Л.Р., Артемьева Д.В. Эпидемиология нарушений сна в республике Татарстан. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2017;117(1):50 54.
14. Treede R.D., Rief W., Barke A. et al. Chronic pain as a symptom or a disease: the IASP Classification of Chronic Pain for the International Classification of Diseases (ICD-11). Pain. 2019;160(1):19–27.
15. Кукушкин М.Л., Полуэктов М.Г. Современные представления о хронической боли и ее отношении к состоянию сна. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. Спецвыпуски. 2017;117(4):19–27 [Kukushkin M.L., Poluektov M.G. Modern ideas about chronic pain and its relation to the state of sleep. Journal of Neurology and Psychiatry. S.S. Korsakova. Special issues. 2017;117(4):19–27 (in Russ.)].
16. Яхно Н.Н., Кукушкин М.Л. Хроническая боль: медико-биологические и социально-экономиченские аспекты. Вестник РАМН. 2012;9:54–58. [Yakhno N.N., Kukushkin M.L. Chronic pain: biomedical and socio-economic aspects. RAMN Annals. 2012;9:54–58 (in Russ.)].
17. Данилов А.Б., Данилов Ал.Б. Управление болью. Биопсихосоциальный подход. М.: АММ ПРЕСС; 2016. [Danilov A.B., Danilov Al.B. Pain management. Biopsychosocial approach. M.: AMM PRESS; 2016 (in Russ.)].
18. Стрыгин К.Н., Полуэктов М.Г. Инсомния. Медицинский совет. Неврология. 2017;52–58 [Strygin K.N., Poluektov M.G. Insomnia. Medical advice. Neurology. 2017;52–58 (in Russ.)].
19. Roizenblatt M, Rosa Neto NS, Tufik S, Roizenblatt S. Pain-related diseases and sleep disorders. Braz J Med Biol Res. 2012 Sep;45(9):792-8. doi: 10.1590/s0100-879x2012007500110. Epub 2012 Jul 5. PMID: 22760852; PMCID: PMC3854323.
20. Wiech K, Ploner M, Tracey I. Neurocognitive aspects of pain perception. Trends Cogn Sci. 2008;12:306–313.
21. Moldofsky H., Scarisbrick P. Induction of neurasthenic musculoskeletal pain syndrome by selective sleep stage deprivation. Psychosom Med. 1976;38:35–44.
22. Simpson N.S., Scott-Sutherland J., Gautam S., Sethna N. et al. Chronic exposure to insufficient sleep alters processes of pain habituation and sensitization. Pain. 2018;159(1):33–40.
23. Schuh-Hofer S., Wodarski R., Pfau D.B. et al. One night of total sleep deprivation promotes a state of generalized hyperalgesia: a surrogate pain model to study the relationship of insomnia and pain. Pain. 2013;154(9):1613–1621.
24. Roehrs T.A., Harris E., Randall S. et al. Pain Sensitivity and Recovery From Mild Chronic Sleep Loss. Sleep, 2012;35(12):1667–1672.
25. Smith M.T. Haythornthwaite J.A. How do sleep disturbance and chronic pain inter-relate? Insights from the longitudinal and cognitive-behavioral clinical trials literature. Sleep Med.reviews. 2004;8:119–132.
26. Edinger J.D., Wohlgemuth W.K., Krystal A.D., Rice J.R. Behavioral insomnia therapy for fibromyalgia patients: a randomized clinical trial. Archives of Internal Medicine. 2005;165:2527–2535.
27. Vitiello M.V., Rybarczyk B., von Korff M., Stepanski E.J. Cognitive behavioral therapy for insomnia improves sleep and decreases pain in older adults with co-morbid insomnia and osteoarthritis. Journal of Clinical Sleep Medicine. 2009;5:355–362.
28. Stovner LJ, Hagen K, Linde M, Steiner TJ. The global prevalence of headache: an update, with analysis of the influences of methodological factors on prevalence estimates. J Headache Pain. 2022 Apr 12;23(1):34. doi: 10.1186/s10194-022-01402-2. PMID: 35410119; PMCID: PMC9004186.
29. Paiva T. Sleep and headache. Handb Clin Neurol. 2011;99:1073–1086.
30. Liang JF, Fuh JL, Yu HY, Hsu CY, Wang SJ. Clinical features, polysomnography and outcome in patients with hypnic headache. Cephalalgia. 2008;28:209–215.
31. Leone M, Lucini V, D'Amico D, Moschiano F, Maltempo C, Fraschini F, et al. Twenty-four-hour melatonin and cortisol plasma levels in relation to timing of cluster headache. Cephalalgia. 1995;15:224–229.
32. Fuh JL, Wang SJ, Lu SR, Juang KD. Does medication overuse headache represent a behavior of dependence? Pain. 2005;119:49–55.
33. Calhoun AH, Ford S. Behavioral sleep modification may revert transformed migraine to episodic migraine. Headache. 2007;47:1178–1183
34. Rains JC. Chronic headache and potentially modifiable risk factors: screening and behavioral management of sleep disorders. Headache. 2008;48:32–39.
35. Николаенко В. Боль, тревога, нарушения сна — три мишени для прегабалина при нейропатических болях в спине // Междунар. неврол. журн.; МНЖ. 2018. №1 (95). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/bol-trevoga-narusheniya-sna-tri-misheni-dlya-pregabalina-pri-neyropaticheskih-bolyah-v-spine (дата обращения: 05.09.2024).
36. Global, regional, and national incidence, prevalence, and years lived with disability for 310 diseases and injuries, 1990-2015: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2015/ GBD 2015 Disease and Injury Incidence and Prevalence Collaborators // Lancet. 2016 Oct 8; 388(10053): 1545-1602. doi: 10.1016/S0140-6736(16)31678-6.
37. Taguchi T, Igarashi A., Watt S. et al. Effectiveness of prega-balin for the treatment of chronic low back pain with accompanying lower limb pain (neuropathic component): a non-interventional study in Japan // J. Pain Res. 2015Aug 5; 8: 487-497. doi: 10.2147/JPR. S88642.
38. Якупов Э.З., Якупова С.П., Муслимова Е.А Мультивек-торный характер купирования острой и хронической боли и необходимость использования копинг-стратегий ее преодоления// Журнал неврологии и психиатрии. — 2015. — № 12. — С. 98-104 doi: 10.17116/jnevro201511511298-103
39. Finan P.H., Goodin B.R., Smith M.T. The association of sleep and pain: An update and a path forward // Pain. 2013; 14(12): 15391552. https://doi.org/10.1016/j.jpain.2013.08.007
40. Okura K, Lavigne GJ, Huynh N, Manzini C, Fillipini D, Montplaisir JY. Comparison of sleep variables between chronic widespread musculoskeletal pain, insomnia, periodic leg movements syndrome and control subjects in a clinical sleep medicine practice. Sleep Med. 2008 May;9(4):352-61. doi: 10.1016/j.sleep.2007.07.007. Epub 2007 Sep 4. PMID: 17804292.
41. Toelle T.R., Varvara R., Nimour M, Emir B, Brasser M. Pre-gabalin in Neuropathic Pain Related to DPN, Cancer and Back Pain: Analysis of a 6-Week Observational Study // The Open Pain Journal. 2012; 5:1-11. doi: 10.2174/1876386301205010001
42. Moldofsky H. Rheumatic manifestations of sleep disorders. Curr Opin Rheumatol. 2010;22:59–63.
43. Wolfe F, Hawley DJ, Wilson K. The prevalence and meaning of fatigue in rheumatic disease. J Rheumatol. 1996;23:1407–1417.
44. Allen KD, Renner JB, DeVellis B, Helmick CG, Jordan JM. Osteoarthritis and sleep: the Johnston County Osteoarthritis Project. J Rheumatol. 2008;35:1102–1107.
45. Heiberg T, Lie E, van der Heijde D, Kvien TK. Sleep problems are of higher priority for improvement for patients with ankylosing spondylitis than for patients with other inflammatory arthropathies. Ann Rheum Dis. 2011;70:872–873.
46. Gudbjornsson B, Broman JE, Hetta J, Hallgren R. Sleep disturbances in patients with primary Sjogren's syndrome. Br J Rheumatol. 1993;32:1072–1076.
47. Valencia-Flores M, Resendiz M, Castano VA, Santiago V, Campos RM, Sandino S, et al. Objective and subjective sleep disturbances in patients with systemic lupus erythematosus. Arthritis Rheum. 1999;42:2189–2193.
48. Milette K, Razykov I, Pope J, Hudson M, Motivala SJ, Baron M, et al. Clinical correlates of sleep problems in systemic sclerosis: the prominent role of pain. Rheumatology. 2011;50:921–925
49. Табеева Г.Р. Нарушения сна у больных фибромиалгией // РМЖ. – 2006. – Том 14. – №21. –С.1530–1535.
50. Lehtinen I, Kirjavainen T, Hurme M, Lauerma H, Martikainen K, Rauhala E. Sleep-related disorders in carpal tunnel syndrome. Acta Neurol Scand. 1996;93:360–365.
51. Ковров Г.В., Мачулина А.И., Любшина О.В. Перспективы применения Донормила в лечении инсомнии // РМЖ. – 2007. – Том 15. – №24. – С.1788–1794.
52. Общая характеристика лекарственного препарата для медицинского применения Донормил®. РУ: ЛП-№(001263)-(РГ-RU).
53. Костюкова Е.Г. Перспектива использования доксиламина в психиатрической практике. РМЖ. 2012;31:1569.
54. Voderholser U., Riemann D., Hornyak M. et al. Double–blind, randomized and placebo–controlled study on polysomnographic withdrawal effects of zopiclone, zolpdem and triasolam in healthy subjects // Eur. Arch. Psychiatry. Clin. Neurosci. 2001. Vol. 251. P. 17–123.
55. Hausser–Hauw C., Fleury B., Scheck F. et al. Effet sur l’architecture du sommeil et effet residuel d’une prise de 15 mg de doxylamine chez le volontaire sain. – Paris: Sem. Hop., 1995.
56. Вейн А.М. О сне // Современная психиатрия им. П.Б. Ганнушкина. –1998. – С. 4–6.
57. Schadeck B., Chelly M. et al. Efficacite comparative de la doxylamine (15 mg) et du zolpidem (10 mg) dans le traitement de l’insomnie commune. Une etude controlee versus placebo // Paris: Sem. Hоp, 1996.
58. Вейн А.М. Отчет об исследовании Донормила у больных инсомнией. – М.: Центр сомнологических исследований, 1997.

PM-RU-2024-9-5289