АВТОРЫ
Сэмюэл Р. Чемберлен (Samuel R. Chamberlain), кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирован MRC/Wellcome Trust)
Ульрих Мюллер (Ulrich Müller), кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания; Кафедра экспериментальной психологии, Кембриджский университет, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирован MRC/Wellcome Trust)
Джулия Б. Дикин (Julia B. Deakin), кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания
Фил Р. Корлетт (Phil R. Corlett), кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания; Кафедра экспериментальной психологии, Кембриджский университет, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирован MRC/Wellcome Trust)
Джонатан Даусон (Jonathan Dowson), кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания
Рудольф Н. Кардинал (Rudolf N. Cardinal), кафедра экспериментальной психологии, Кембриджский университет, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирован MRC/Wellcome Trust)
Майкл Р.Ф. Эйткин (Michael R. F. Aitken), кафедра экспериментальной психологии, Кембриджский университет, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирован MRC/Wellcome Trust)
Тревор В. Роббинс, кафедра экспериментальной психологии, Кембриджский университет, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирован MRC/Wellcome Trust)
Барбара Дж. Сахакян, кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания; Институт поведенческих и клинических нейронаук Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания (спонсирована MRC/Wellcome Trust)
Ответственный автор: Сэмюэл Р. Чемберлен (Samuel R. Chamberlain), Кафедра психиатрии, факультет клинической медицины Кембриджского университета, клиника Адденбрук, а/я 189, Кембридж CB2 200, Великобритания. Электронный адрес: src33@cam.ac.uk
Аннотация
Буспирон – агонист серотониновых рецепторов подтипа 5-HT1A, одобренный для лечения тревожного расстройства. Анксиолитики других классов, к примеру, бензодиазепины, оказывают значительный седативный и другие нежелательные эффекты, снижающие когнитивную функцию. Среди опубликованных на сегодняшний день работ не проводится оценки влияния буспирона на когнитивную функцию с помощью валидированных компьютеризированных тестов.
Целью данного исследования являлась оценка субъективного эффекта и влияния на когнитивную функцию однократного приема буспирона здоровыми волонтерами.
В данном двойном слепом исследовании с параллельными группами волонтеры принимали 20 мг буспирона, 30 мг буспирона или плацебо перорально в виде капсулы (N=20 для каждой группы). Непосредственно после приема, а также спустя 1,5 часа и 3,5 часа после приема испытуемые проводили субъективную оценку своего состояния при помощи визуально-аналоговых шкал. Освидетельствование когнитивных функций проводилось в промежутке между 1,5 ч и 3,5 ч после приема капсулы и включало в себя тесты, оценивавшие память, оперативное планирование, контроль импульсивного поведения, принятие решений и когнитивную гибкость.
Субъективная степень удовлетворения через 3,5 часа после приема капсулы в группе, принимавшей 30 мг буспирона, была значительн�� выше, чем в группе плацебо. Статистически значимых различий когнитивных функций между группами препарата и плацебо выявлено не было.
В отличие от бензодиазепинов, однократное применение клинически существенной дозы анксиолитика буспирона, по-видимому, не приводит к значимому ухудшению когнитивных способностей. В будущих исследованиях необходимо рассмотреть однократное и хроническое применение средства в популяциях с нейропсихиатрическими заболеваниями.
Введение
Полагают, что серотонин регулирует работу механизмов обучения, памяти и принятия решений, оказывая нейромодуляторное воздействие на кортико-субкортикальные проводящие пути (Deakin и соавт., 2004a, 2004b; Robbins, 2005). Нарушения 5-HT нейротрансмиттерных систем приводят к развитию психиатрических заболеваний, сопровождающихся когнитивными нарушениями, включая депрессию, обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) и шизофрению (Rauch и Jenike, 1993; Charney, 1998; Roth и Hanizavareh, 2004; Chamberlain и соавт., 2005, 2006a). Также, согласно сложившимся представлениям, 5-HT отводится роль в контроле импульсивного поведения (Soubrié, 1986; Evenden, 1999). Учитывая его преимущественное расположение в области гиппокампа и поясной коры (регионах, влияющих на когнитивную и мнемоническую функции), вероятно, что среди многочисленных подтипов 5-HT рецепторов именно 5-HT1A рецепторы влияют на восприятие (Azmitia и соавт., 1996; Pache и соавт., 2003; Roth и Hanizavareh, 2004). Тот факт, что под влиянием препаратов, воздействующих на 5-HT1A-передачу, происходит модуляция когнитивной функции, имеет под собой значительную доклиническую доказательную базу (Roth и Hanizavareh, 2004).
Буспирон – агонист серотониновых рецепторов подтипа 5-HT1A, одобренный для применения у человека и продемонстрировавший эффективность в лечении тревожных и депрессивных расстройств (Goldberg и Finnerty, 1979; Goldberg, 1984). В отличие от анксиолитиков других классов, например, бензодиазепинов, буспирон, судя по всему, не вызывает значительного привыкания или синдрома отмены (Goldberg и Finnerty, 1979; Goldberg, 1984; Troisi и соавт., 1993). Продемонстрировано, что у животных применение буспирона вызывает некоторые нарушения когнитивной функции. Так, при этом снижается точность ответов при выполнении заданий, задействующих кратковременную память (Pache и соавт., 2003). Поведенческие исследования, проводившиеся на людях, в том числе, тесты, проверявшие исполнительные функции, не выявили значительных побочных эффектов, вызываемых однократным приемом буспирона (Bond и соавт., 1983; Schaffler и Klausnitzer, 1989; Barbee и соавт., 1991; Hart и соавт., 1991; Unrug-Neervoort и соавт., 1992; Unrug и соавт., 1997a; Unrug и соавт., 1997b). Многие из проведенных на сегодняшний день исследований, впрочем, содержат определенные ограничения. К ним относятся ограниченный спектр проводившихся тестов, относительно небольшие дозы по сравнению с применяемыми в клинике для лечения тревожных расстройств и малый размер выборки. Исследование, сочетавшее оценку когнитивной функции с позитронно-эмиссионной томографией (ПЭТ), выявило ухудшение вербальной памяти у здоровых волонтеров-мужчин при приеме буспирона. В этом исследовании участникам предлагались аудитивные тесты вербальной памяти, в ходе которых они должны были воспроизводить списки слов как не превышающие, так и превышающие объем кратковременной памяти. При этом они находились в ПЭТ-сканере, производившем измерение регионального мозгового кровотока (Grasby и соавт., 1992a; Grasby и соавт., 1992b). По сравнению с группой плацебо, применение буспирона ухудшало результат при выполнении задачи, превышающей объем кратковременной памяти, и приводило к увеличению регионального мозгового кровотока левой дорсолатеральной префронтальной коры во время выполнения задачи.
В целом, на сегодняшний день проблема влияния буспирона на когнитивные функции подвергалась недостаточному систематическому анализу, хотя некоторые статьи и указывают на то, что при использовании средства в дозах менее 10 мг это влияние незначительно. В данной работе с помощью набора компьютеризированных тестов измеряется ряд когнитивных функций, включая когнитивную гибкость, рабочую память, оттормаживание ответа, оперативное планирование и принятие решений (Chamberlain и Sahakian, 2005). В ходе двойного слепого межсубъектного плацебо-контролируемого исследования волонтеры разово принимали 20 мг или 30 мг буспирона. Такой дизайн исследования был призван выявить, оказывает ли буспирон значимое негативное влияние на когнитивные способности в дозах, применяемых для лечения общего тревожного расстройства.
Материалы и методы
Участники исследования
В исследовании принимало участие 60 здоровых волонтеров мужского пола (средний возраст +/- О = 23,7 +/- 5,9, размах 18-39 лет), откликнувшихся на доступные местным жителям объявления. Перед участием каждый из волонтеров предоставил свое информированное согласие в письменной форме и прошел скрининг на наличие в анамнезе серьезных психиатрических или соматических заболеваний и зависимости от легких наркотиков. Участники должны были воздержаться от употребления алкоголь- и кофеинсодержащих продуктов в день исследования. Данное исследование было одобрено местным Комитетом по исследовательской этике (Кембридж, код 01/135) и Агентством по регулированию лекарственных средств и продуктов для здравоохранения Великобритании (MHRA, Лондон).
Дизайн исследования
В данном двойном слепом исследовании с параллельными группами волонтеры принимали 20 мг буспирона, 30 мг буспирона или плацебо перорально в виде капсулы (N=20 для каждой группы). Выбранные дозы находятся в пределах стандарта для лечения тревожных расстройств согласно Британскому национальному формуляру. В соответствии с установленным фармакокинетическим профилем буспирона, нейропсихологическое освидетельствование проводилась в промежутке от 1,5 до 3,5 часов после приема капсулы. До этого волонтеры проводили время в тихой комнате ожидания.
Субъективная оценка
Для регистрации субъективного восприятия использовались визуально-аналоговые шкалы, которые волонтеры заполняли непосредственно после приема, через 1,5 часа и через 3,5 часа после приема капсулы. Они отмечали положение на каждой из 16 следующих шкал: сконцентрированность-сонливость, спокойствие-возбуждение, сила-слабость, мутность сознания-ясность сознания, скоординированность-нарушение координации, вялость-энергичность, удовлетворенность-неудовлетворенность, обеспокоенность-спокойствие, вялость мышления-быстрота мышления, напряженность-расслабленность, внимательность-мечтательность, некомпетентность-компетентность, радость-грусть, враждебность-дружелюбие, заинтересованность-скука и замкнутость-общительность. Степени «концентрации», «удовлетворения» и «спокойствия» рассчитывались на основании анализа этих факторов (Bond и Lader, 1974).
Нейропсихологическое освидетельствование
Для нейропсихологического освидетельствования использовался полный набор валидированных тестов CANTAB (www.camcog.com) и общепринятые нейропсихологические диагностические методики (Lezak и соавт., 2004). Освидетельствование проводилось в тихой комнате с использованием компьютера с сенсорной панелью. Использовались следующие тесты (полное описание заданий приведено в соответствующих публикациях): Auditory Verbal Learning (Lezak и соавт., 2004), CANTAB Pattern Recognition Memory (Chamberlain и соавт., 2005), CANTAB Spatial Working Memory (до 12 положений) (Chamberlain и соавт., 2005), CANTAB Paired Associates Learning (Blackwell и соавт., 2004), Tower of London (до шести уровней сложности) (Owen и соавт., 1995), Stop-signal (Aron и соавт., 2003), Information Sampling (Clark и соавт., 2006), Cambridge Gamble (Clark и соавт., 2003) и трехмерный тест 3D IDED (Rogers и соавт., 1999).
Статистический анализ
Данные анализировались при помощи однофакторного дисперсионного анализа или дисперсионного анализа повторных измерений. В тех случаях, где это было применимо, затем проводился тест наименьшего значимого различия. Если данные не соответствовали критериям нормальности, проводились стандартные преобразования или применялись соответствующие непараметрические тесты.
Результаты
Подобранные группы были сопоставимы по возрасту и уровню вербального интеллекта (тест NART, Nelson, 1982) (p>0,30 в обоих случаях). Средний возраст и уровень вербального интеллекта (+/- СО) в группах плацебо, 20 мг буспирона и 30 мг буспирона составляли, соответственно, 23,5 (+/- 6,2) лет и 115,1 (+/- 5,3) баллов, 22,7 (+/- 4,8) лет и 114,1 (+/- 6,1 баллов) и 25,0 (+/- 6,7) лет и 115,5 (+/- 6,0) баллов. В целом буспирон обладал очень хорошей переносимостью, и в ходе работы не поступало сообщений о таких побочных эффектах, как тошнота или головокружение.
Субъективная оценка
Степени концентрации, удовлетворения и спокойствия участников анализировались в отдельных моделях дисперсионного анализа повторных измерений. Проведенный анализ не выявил статистически значимых взаимодействий «группа-время» или различий между группами для показателей степеней концентрации и спокойствия. Впрочем, значимое взаимодействие «группа-время» было выявлено для показателя степени удовлетворения (p=0,007). Построенные вслед за этим модели однофакторного дисперсионного анализа не выявили статистически значимых различий между степенью удовлетворения в разных группах непосредственно после приема и спустя 1,5 часа после приема капсулы. Как показано на рис. 1, статистически значимые различия были выявлены спустя 3,5 часа (p=0,042), когда в группе 30 мг буспирона степень удовлетворения была значительно выше, чем в группе плацебо (p=0,012).
Рис. 1. Влияние буспирона на субъективную степень удовлетворения в течение исследования.
Нейропсихологическое освидетельствование
Данные, полученные в ходе нейропсихологического освидетельствования, приведены в табл. 1. Ни один из использованных тестов не выявил статистически значимых различий (p>0,10 во всех случаях).
Табл. 1. Производительность при выполнении нейропсихологических задач
Обсуждение
Насколько известно авторам, данное исследование является первым, в котором эффект однократного приема буспирона оценивается при помощи тестов, полностью охватывающих все домены когнитивных функций. В ранее проводившихся работах зачастую использовались меньшие размеры выборок и дозы буспирона. В данном двойном слепом межсубъектном исследовании 60 здоровых участников мужского пола получали плацебо или буспирон в дозе 20 мг или 30 мг (N=20 для каждой группы). В отношении субъективного влияния препарата были получены доказательства наличия дозозависимого влияния буспирона на субъективную степень удовлетворения. Рис. 1 демонстрирует, что после приема капсулы (t=0 ч) степень удовлетворения увеличивалась во всех группах до момента когнитивного освидетельствования (t=+1,5 ч). Впрочем, к концу когнитивного освидетельствования (t=+3,5 ч) степень удовлетворения в группе плацебо снижалась. После завершения когнитивного освидетельствования степень удовлетворения пациентов в группе высокой дозы буспирона была значительно выше, чем в группе плацебо. Следовательно, продолжительное когнитивное освидетельствование снижало удовлетворенность волонтеров в группе плацебо, в то время как буспирон блокировал развитие этого эффекта, что может быть объяснено анксиолитическими свойствами препарата. Значимого влияния буспирона на степени концентрации и спокойствия не было выявлено. Хотя в одной из ранее проводившихся работ сообщалось о субъективном ощущении сонливости, которое вызывалось приемом буспирона и могло бы приводить к снижению концентрации (Bond и соавт., 1983), большое количество других исследований не выявило статистически значимого воздействия на субъективную оценку сконцентрированности и нервного возбуждения (Grasby и соват., 1992a, 1992b; Unrug и соавт., 1997a; Unrug и соавт., 1997b). Это несоответствие данных может быть обусловлено различиями в методологии и способах оценки, использовавшихся в разных исследованиях. Что касается когнитивной функции, ни один из проведенных тестов не выявил различий между группами участников. Это позволяет утверждать, что буспирон, в отличие от других анксиолитиков, например, бензодиазепинов (Deakin и соавт., 2004a), не вызывает значимого ухудшения когнитивных способностей при однократном приеме в клинически существенной дозе.
В некоторых исследованиях с участием здоровых волонтеров было показано, что прием буспирона приводит к изменению когнитивной производительность и нервной активности (Gasby и соавт., 1992a; Grasby и соавт., 1992b). Впрочем, хотя буспирон, по некоторым данным, и может влиять на некоторые когнитивные аспекты у экспериментальных животных (Pache и соавт., 2003), в большинстве поведенческих исследований, проводившихся ранее на людях, был получен отрицательный результат (Bond и соавт., 1983; Schaffler и Klausnitzer, 1989; Barbee и соавт., 1991; Hart и соавт., 1991; Unrug-Neervoort и соавт., 1992; Unrug и соавт., 1997a; Unrug и соавт., 1997b). Данное исследование подтверждает эти ранее полученные результаты и демонстрирует слабую выраженность когнитивных изменений различных доменов когнитивных функций человека, включая память, оперативное планирование, контроль импульсивного поведения, принятие решений и когнитивную гибкость. Ранее демонстрировалось, что применявшиеся в исследовании когнитивные задачи чувствительны к фармакологическому воздействию.
К возможным ограничениям данного исследования относятся относительно высокий IQ участников (что могло, в теории, способствовать эффекту насыщения для нейропсихологических задач) и размер выборки. Впрочем, в ранее проводившихся работах с практически аналогичными методологией, размерами выборки и IQ волонтеров удавалось выявить когнитивные эффекты психиатрических препаратов, включая препараты, влияющие на 5-HT передачу, а также препараты с седативными эффектами, например, диазепам (Turner и соавт., 2003; Deakin и соавт., 2004a, 2004b; Chamberlain и соавт., 2006b). Кроме того, маловероятно, что большинство статистически незначимых результатов связано с нехваткой мощности исследования для выявления системного эффекта лекарственного средства, поскольку средние значения показателей в двух группах буспирона находились по обе стороны от средних значений показателей в группе плацебо.
Принято считать, что аномалии 5-HT нейротрансмиттерных систем приводят к развитию проявлений различных нейропсихиатрических заболеваний, включая тревожные расстройства, аффективные расстройства и шизофрению (Rauch и Jenike 1993; Charney, 1998; Roth и Hanizavareh, 2004; Chamberlain и соавт., 2005, 2006). Важно помнить, что препарат может иначе воздействовать на когнитивную функцию людей с уже имеющимися нарушениями 5-HT передачи. Ранее высказывалось мнение, что препараты 5-HT1A могут выступать в роли усилителя когнитивных функций при лечении нейропсихиатрических заболеваний (Roth и Hanizavareh, 2004). Было показано, что еще одно средство из класса 5-HT1A-агонистов, тандоспирон, улучшает когнитивную гибкость и вербальную память при хронической терапии и при применении в качестве препарата вспомогательной терапии у пациентов с шизофренией (Sumiyoshi и соавт., 2001). Следовательно, в будущих работах внимание должно быть сосредоточено на влиянии однократного и хронического приема буспирона пациентами с нейропсихиатрическими заболеваниями. Кроме того, 5-HT1A-рецепторы представляют лишь один из многих подтипов 5-HT-рецепторов, и с появлением безопасных для человека препаратов следует исследовать возможное влияние других подтипов этих рецепторов на когнитивную функцию человека.
Благодарность
Данная работа была спонсирована фондом Wellcome Trust (грант 076274/Z/04/Z присужден Тревору В. Роббинсу, Б. Дж. Эверитт, А. К. Робертсу и Барбаре Дж. Сахакян) и Советом по медицинским исследованиям (грант Pathfinder присужден Ульриху Мюллеру, грант Priority Studentship присужден Сэмюэлу Р. Чемберлену). Авторы благодарят участников исследования, а также Роузмери Марш (Rosemary Marsh), Лору Соренсен (Laura Sorensen), Шаза Алихана (Shaz Alikhan) и Айдина Кусаинова (Aidyn Kussainov) за помощь в сборе данных. Фармакологические исследования, проводившиеся авторами, получили одобрение соответствующих этических комитетов и надзорных органов. Тревор В. Роббинс, Барбара Дж. Сахакян и Майкл Р.Ф. Эйткин являются консультантами Cambridge Cognition.
Библиография
Aron A R, Fletcher P C, Bullmore E T, Sahakian B J, Robbins T W (2003) Stop-signal inhibition disrupted by damage to right inferior frontal gyrus in humans. Nat Neurosci 6(2): 115–116
Azmitia E C, Gannon P J, Kheck N M, Whitaker-Azmitia P M (1996) Cellular localization of the 5-HT1A receptor in primate brain neurons and glial cells. Neuropsychopharmacology 14(1): 35–46
Barbee J G, Black F W, Kehoe C E, Todorov A A (1991) A comparison of the single-dose effects of alprazolam, buspirone, and placebo upon memory function. J Clin Psychopharmacol 11(6): 351–356 Blackwell A D, Sahakian B J, Vesey R, Semple J M, Robbins T W, Hodges J R (2004) Detecting dementia: novel neuropsychological markers of preclinical Alzheimer’s disease. Dement Geriatr Cogn Disord 17(1–2): 42–48
Bond A, Lader M (1974) The use of analogue scales in rating subjective feelings. Br J Med Psychol 47: 211–218
Bond A, Lader M, Shrotriya R (1983) Comparative effects of a repeated dose regime of diazepam and buspirone on subjective ratings, psychological tests and the EEG. Eur J Clin Pharmacol 24(4): 463–467 Cardinal R N, Aitken M R F (2006) Anova for the Behavioral Sciences Researcher. Lawrence Erlbaum Associates Inc, NJ
Chamberlain S R, Sahakian B J (2005) Neuropsychological assessment of mood disorder. Clin Neuropsych Journ Treat Eval 2(3): 137–148 Chamberlain S R, Blackwell A D, Fineberg N, Robbins T W, Sahakian B J (2005) The neuropsychology of obsessive compulsive disorder: the importance of failures in cognitive and behavioural inhibition as candidate endophenotypic markers. Neurosci Biobehav Rev 29(3): 399–419 Chamberlain S R, Fineberg N, Blackwell A D, Robbins T W, Sahakian B J (2006a) Motor inhibition and cognitive flexibility in OCD and trichotillomania. Am J Psych Jul 2006
Chamberlain S R, Müller U, Blackwell A D, Clark L, Robbins T W, Sahakian B J (2006b) Neurochemical modulation of response inhibition and probabilistic learning in humans. Science 311(5762): 861–863 Charney D S (1998) Monoamine dysfunction and the pathophysiology and treatment of depression. J Clin Psychiatry 59 (Suppl 14): 11–14 Clark L, Manes F, Antoun N, Sahakian B J, Robbins T W (2003) The contributions of lesion laterality and lesion volume to decision-making impairment following frontal lobe damage. Neuropsychologia 41(11): 1474–1483
Clark L, Robbins T W, Ersche K D, Sahakian B J (2006) Reflection impulsivity in current and former substance users. Biol Psychiatry Deakin J B, Aitken M R, Dowson J H, Robbins T W, Sahakian B J (2004a) Diazepam produces disinhibitory cognitive effects in male volunteers. Psychopharmacology (Berl) 173(1–2): 88–97 Deakin J B, Rahman S, Nestor P J, Hodges J R, Sahakian B J (2004b) Paroxetine does not improve symptoms and impairs cognition in frontotemporal dementia: a double-blind randomized controlled trial. Psychopharmacology (Berl) 172(4): 400–408
Evenden J L (1999) Varieties of impulsivity. Psychopharmacology (Berl) 146(4): 348–361
Goldberg H L (1984) Buspirone hydrochloride: a unique new anxiolytic agent. Pharmacokinetics, clinical pharmacology, abuse potential and clinical efficacy. Pharmacotherapy 4(6): 315–324
Goldberg H L and Finnerty R J (1979) The comparative efficacy of buspirone and diazepam in the treatment of anxiety. Am J Psychiatry 136(9): 1184–1187
Grasby P M, Friston K J, Bench C, Cowen P J, Frith C D, Liddle P F, Frackowiak R S, Dolan R J (1992a). Effect of the 5-HT1A partial agonist buspirone on regional cerebral blood flow in man. Psychopharmacology (Berl) 108(3): 380–386
Grasby P M, Friston K J, Bench C J, Frith C D, Paulesu E, Cowen P J, Liddle P F, Frackowiak R S, Dolan R (1992b) The Effect of Apomorphine and Buspirone on Regional Cerebral Blood Flow During the Performance of a Cognitive Task-Measuring Neuromodulatory Effects of Psychotropic Drugs in Man. Eur J Neurosci 4(12): 1203–1212 Hart R P, Colenda C C, Hamer R M (1991) Effects of buspirone and alprazolam on the cognitive performance of normal elderly subjects. Am J Psychiatry 148(1): 73–77
Lezak M D, Howieson D B, Loring D W, Hannay H J, Fischer J S (2004) Neuropsychological Assessment. New York, Oxford University Press Nelson H E (1982). National Adult Reading Test (NART): Test Manual, Windsor, NFER-Nelson
Owen A M, Sahakian B J, Hodges J R, Summers B A, Polkey C E, Robbins T W (1995) Dopamine-Dependent Frontostriatal Planning Deficits in Early Parkinson’s Disease. Neuropsychology 9(1): 126–140 Pache D M, Fernandez-Perez S, Sewell R D (2003) Buspirone differentially modifies short-term memory function in a combined delayed matching/non-matching to position task. Eur J Pharmacol 477(3): 205–211
Rauch S L, Jenike M A (1993) Neurobiological models of obsessive-compulsive disorder. Psychosomatics 34(1): 20–32
Robbins T W (2005) Chemistry of the mind: neurochemical modulation of prefrontal cortical function. J Comp Neurol 493(1): 140–146 Rogers R D, Blackshaw A J, Middleton H C, Matthews K, Hawtin K, Crowley C, Hopwood A, Wallace C, Deakin J F, Sahakian B J, Robbins T W (1999) Tryptophan depletion impairs stimulus-reward learning while methylphenidate disrupts attentional control in healthy young adults: implications for the monoaminergic basis of impulsive behaviour. Psychopharmacology (Berl) 146(4): 482–491 Roth B L, Hanizavareh S M, Blum A E (2004) Serotonin receptors represent highly favorable molecular targets for cognitive enhancement in schizophrenia and other disorders. Psychopharmacology (Berl) 174(1): 17–24
Schaffler K, Klausnitzer W(1989) Placebo-controlled study on acute and subchronic effects of buspirone vs bromazepam utilizing psychomotor and cognitive assessments in healthy volunteers. Pharmacopsychiatry 22(1): 26–33
Soubrié P (1986) Reconciling the role of central serotonin neurons in human and animal behaviour. Behav Brain Res 9: 319–364 Sumiyoshi T, Matsui M, Nohara S, Yamashita I, Kurachi M, Sumiyoshi C, Jayathilake K, Meltzer H Y (2001) Enhancement of cognitive performance in schizophrenia by addition of tandospirone to neuroleptic treatment. Am J Psychiatry 158(10): 1722–1725
Troisi J R, Critchfield T S, Griffiths R R (1993) Buspirone and lorazepam abuse liability in humans: behavioral effects, subjective effects and choice. Behav Pharmacol 4(3): 217–230
Turner D C, Robbins T W, Clark C, Aron A R, Dowson J, Sahakian B J (2003) Cognitive enhancing effects of modafinil in healthy volunteers. Psychopharmacology (Berl) 165(3): 260–269
Unrug-Neervoort A, van Luijtelaar G, Coenen A (1992) Cognition and vigilance: differential effects of diazepam and buspirone on memory and psychomotor performance. Neuropsychobiology 26(3): 146–150
Unrug A, Bener J, Barry R J, van Luijtelaar E L, Coenen A M, Kaiser J (1997a) Influence of diazepam and buspirone on human heart rate and the evoked cardiac response under varying cognitive load. Int J Psychophysiol 25(2): 177–184
Unrug A, van Luijtelaar E L, Coles M G, Coenen A M (1997b) Eventrelated potentials in a passive and active auditory condition: effects of diazepam and buspirone on slow wave positivity. Biol Psychol 46(2): 101–111
www.camcog.com. Cambridge Neuropsychological Test Automated Battery (CANTAB), Cambridge Cognition
Оригинал статьи: Chamberlain S. R. et al. Lack of deleterious effects of buspirone on cognition in healthy male volunteers //Journal of Psychopharmacology. – 2007. – Т. 21. – №. 2. – С. 210-215. -