Эпидемиология и факторы риска синдрома сухого глаза: клинический подход

Britten-Jones A. C. et al. Epidemiology and risk factors of dry eye disease: considerations for clinical management //Medicina. – 2024. DOI: 10.3390/medicina60091458

Авторы статьи: lexis Ceecee Britten-Jones, Michael T. M. Wang, Isaac Samuels, Catherine Jennings, Fiona Stapleton, Jennifer P. Craig

Оригинал статьи распространяется по лицензии CC BY 4.0

Перевод статьи: ©2025 ООО «Издательство «Открытые системы», распространяется по лицензии CC BY-NC-ND 4.0

Аннотация

Синдром сухого глаза — это многофакторное заболевание, характеризующееся нестабильностью и гиперосмолярностью слезной пленки, а также воспалением поверхности глаза. Понимание эпидемиологии синдрома сухого глаза и распознавание как модифицируемых, так и немодифицируемых факторов риска может помочь офтальмологам в оценке, лечении и ведении пациентов с этим заболеванием. В этом обзоре рассматриваются текущие знания о его частоте и распространенности, а также связанные с ним демографические, системные, офтальмологические и ятрогенные факторы риска, а также модифицируемые факторы риска, связанные с образом жизни. Популяционные оценки распространенности варьируются в зависимости от диагностических критериев, используемых для определения синдрома сухого глаза, а также тяжести и демографических характеристик популяции. Учитывая последние данные и различные демографические характеристики населения, консервативные оценки распространенности свидетельствуют о том, что 10–20 % населения старше 40 лет отмечают умеренные и тяжелые симптомы синдрома сухого глаза и/или нуждаются в медицинской помощи по поводу данного заболевания. Лица со специфическими немодифицируемыми демографическими факторами риска могут быть подвержены повышенному риску развития синдрома сухого глаза. Пожилой возраст, женский пол и восточноазиатская этническая принадлежность были определены как ключевые немодифицируемые демографические характеристики, предрасполагающие к развитию синдрома сухого глаза. Системные заболевания, для которых описана связь которых с повышенным риском развития синдрома сухого глаза, включают мигрень, синдром Шегрена, заболевания соединительной ткани, психические расстройства, сахарный диабет и андрогенную недостаточность. Лекарственные средства, которые также могут повышать риск, включают антидепрессанты, антигистаминные препараты и заместительную гормональную терапию. Офтальмологические и ятрогенные факторы риска развития синдрома сухого глаза включают блефарит, инвазию клещами Demodex, хирургическое вмешательство на глазах, полнота смыкания век при моргании, ношение контактных линз и применение местных офтальмологических препаратов. Также был выявлен ряд модифицируемых факторов образа жизни, которые могут увеличить риск развития синдрома сухого глаза, включая низкую влажность, использование экранов цифровых устройств, качество сна, диету и использование косметических средств для глаз. Синдром сухого глаза — широко распространенное заболевание, которым страдают миллионы людей во всем мире. Расширение знаний о связанных с ним факторах риска поможет офтальмологам обеспечивать наилучший подход к ведению пациентов с данным заболеванием.

1. Введение

Синдром сухого глаза — сложное многофакторное заболевание, характеризующееся нарушениями гомеостаза поверхности глаза и слезной пленки [1]. Этиология синдрома сухого глаза весьма гетерогенна и разнообразна, при этом выявлено множество причин и факторов риска, способных воздействовать на различные компоненты слезной функциональной единицы [1, 2]. Тем не менее, данное заболевание обычно подразделяют на два широких подтипа: синдром сухого глаза с недостаточной продукцией слезы и синдром сухого глаза с повышенным испарением слезы [1, 3]. Независимо от этиологической причины, однако, запускается порочный круг нестабильности слезной пленки, гиперосмолярности и воспаления, что может привести к прогрессирующему повреждению поверхности глаза и нейросенсорным нарушениям, которые сами по себе способствуют замыканию порочного круга [3, 4, 5].

Синдром сухого глаза сопровождается множеством симптомов со стороны глаз, включая ощущение песка в глазах, ретенционное слезотечение, фоточувствительность и преходящие нарушения зрения [1, 2, 5]. На индивидуальном уровне клинические симптомы синдрома сухого глаза, как известно, оказывают значительное неблагоприятное воздействие на комфорт для глаз, зрительную функцию, производительность труда и качество жизни и могут ухудшать функциональную способность выполнять повседневные задачи, такие как чтение, использование экранов цифровых устройств, вождение и активный отдых на свежем воздухе [2, 6, 7, 8]. На популяционном уровне синдром сухого глаза связан с высоким бременем для общественного здравоохранения и финансов. По оценкам 2011 года, на лечение этого заболевания в Соединенных Штатах Америки ежегодно тратится около 3,8 млрд долларов [9]. Более того, при учете других сопутствующих расходов, включая визиты к врачу и снижение производительности труда, общие социальные издержки даже более десяти лет назад оценивались в США в 55,4 млрд долларов в год [9]. Кроме того, прогнозируется увеличение глобального бремени синдрома сухого глаза из-за старения населения и все более широкого использования экранов цифровых устройств детьми и молодыми взрослыми [2, 10, 11, 12].

Семинар-практикум Международного общества экспертов по изучению слезной пленки и глазной поверхности (Tear Film and Ocular Surface Society — TFOS) 2023 года выделил ряд факторов повседневного образа жизни, которые могут повлиять на развитие и тяжесть заболеваний глазной поверхности [13]. Хотя лечение может помочь облегчить симптомы синдрома сухого глаза, эпидемиологические исследования имеют большое значение для определения клинических подходов к синдрому сухого глаза по ряду причин. Во-первых, выявление модифицируемых и немодифицируемых факторов риска может помочь офтальмологам в обследовании, лечении и ведении пациентов с данным заболеванием (рисунок 1) [2, 14]. Во-вторых, понимание эпидемиологических моделей распространенности синдрома сухого глаза может способствовать разработке более экономически эффективных профилактических стратегий на уровне популяции, включая целенаправленный скрининг, модификацию факторов риска и мероприятия по укреплению здоровья [2, 15]. В-третьих, характеристика распространенности и частоты заболевания позволяет признать масштабы связанного с ним бремени для общественного здравоохранения и может помочь в пропаганде увеличения финансирования терапии как на индивидуальном, так и на популяционном уровнях, а также инвестиций в исследования и разработку новых методов лечения [2].

Рисунок 1. Факторы риска синдрома сухого глаза, обсуждаемые в настоящем обзоре, включая демографические, системные, факторы со стороны глаз и модифицируемые факторы риска, описанные в литературе.

Целью настоящей публикации является обзор существующей литературы (с поиском по 31 мая 2024 года) по эпидемиологии синдрома сухого глаза, включая модифицируемые и немодифицируемые факторы риска, значимые для клинических подходов.

2. Распространенность

Популяционные оценки распространенности синдрома сухого глаза значительно варьируются в зависимости от определения заболевания, тяжести и демографических характеристик популяции [2]. Этот обзор фокусируется на популяционных исследованиях с участием более 500 пациентов и исключает публикации с ограниченным возрастным диапазоном участников или с ограничениями по роду занятий. Критерии поиска были описаны ранее [2]. Многие исследования, оценивающие распространенность синдрома сухого глаза, проводились среди представителей европеоидной расы и жителей Восточной Азии, при этом в большинстве других регионов данные были скудными [16].

В нескольких крупных популяционных исследованиях с использованием критериев исследования здоровья женщин, в которых, возможно, фиксировалось более тяжелое заболевание (постоянные или частые тяжелые симптомы сухости или раздражения и/или ранее установленный врачом диагноз синдрома сухого глаза), сообщалось о скорректированных по возрасту показателях распространенности от 4,3 % (только мужчины) до 12,8 % (оба пола) в популяциях европеоидной расы [17, 18, 19, 20, 21] и от 16,0 % до 23,7 % в популяциях жителей Восточной Азии [22, 23, 24].

Распространенность данного заболевания в Сингапуре, оцененная с использованием инструмента оценки зрения Солсбери, составила 8 % [25], а заболеваемость — 5,1 % в год [26]. Женский пол и пожилой возраст последовательно идентифицировались как факторы риска в исследованиях распространенности с использованием критериев, основанных на симптомах, или предварительного диагноза синдрома сухого глаза, поставленного врачом [19, 27].

Однако в большинстве опубликованных исследований изучались показатели заболеваемости среди населения старше 40 лет. Используя критерии исследования здоровья женщин [28], когортное исследование Lifelines в Нидерландах установило общую распространенность синдрома сухого глаза на уровне 9,1 % [20], при этом распространенность увеличивалась с возрастом, особенно у лиц старше 50 лет, а также показано, что у женщин частота данного заболевания вдвое превышала таковую у мужчин. Однако в этом исследовании уровень заболеваемости у лиц в возрасте 20–30 лет и 40–50 лет был сходным. Аналогичным образом в Национальном исследовании здоровья и благополучия в США изучили показатели диагностированного синдрома сухого глаза и недиагностированного, но проявляющегося симптомами заболевания и получили общую распространенность 9,3 %. Это исследование также показало, что распространенность диагностированного синдрома сухого глаза сходна в возрастных группах 18–50 лет [19]. Предполагается, что высокие показатели заболеваемости у молодых людей обусловлены более частым ношение контактных линз и/или использованием цифровых устройств.

Распространенность симптоматического синдрома сухого глаза составляла 8,7–11,0 % у представителей европеоидной расы [29, 30, 31, 32], 16,7–33,4 % у жителей Восточной Азии [22, 33, 34, 35, 36, 37] и 26,2 % в Индии [38]. У пожилых (старше 65 лет) представителей европеоидной расы распространенность составила 21,4 % [39]. Ограниченные исследования были проведены в Африке, и одно из них, проведенное в небольшом сообщества (n = 363) показало, что симптомы сухости глаз присутствуют у 32,5 % жителей Юго-Западной Нигерии [40].

Признаки дисфункции мейбомиевых желез (ДМЖ) присутствуют у 30–35 % лиц европеоидной расы [29, 30, 41, 42] и у 33–50 % восточноазиатской этнической принадлежности [33, 37, 43, 44], причем в возрастной группе старше 65 лет частота ДМЖ возрастает до 51,8–60,8 % [43, 44, 45]. В иранском популяционном исследовании распространенность ДМЖ составила 26,3 % среди взрослого населения [46] и 71,2 % в возрастной группе старше 60 лет [47]. Однако считается, что до двух третей пациентов с этим заболеванием могут не иметь симптомов [41] и что возрастные изменения век и желез лежат в основе высокой частоты бессимптомного заболевания у пожилых людей. Систематический обзор межэтнических различий в естественного течения синдрома сухого глаза показал, что изменения мейбомиевых желез отмечались в более раннем возрасте у пациентов восточноазиатского происхождения, чем у представителей европеоидной расы [48]. В некоторых исследованиях обнаружена более высокая распространенность ДМЖ у мужчин (разница до 2,5 раз) [37, 47].

В недавнем систематическом обзоре была показана обратная зависимость между распространенностью синдрома сухого глаза и валовым национальным доходом (ВНД) с постепенным снижением от стран с уровнем дохода ниже среднего до стран с уровнем дохода выше среднего и высоким [49]. Однако эти наблюдения также может быть обусловлены различиям в доступности услуг, образования, а также в образе жизни и социальных факторах [50].

Таким образом, даже по консервативной оценке, 10–20 % населения старше 40 лет имеют выраженные проявления синдрома сухого глаза и/или обращаются за лечением данного заболевания. Независимо от определения заболевания, распространенность сходным образом варьирует в зависимости от возраста и расы, хотя влияние пола на ДМЖ неоднозначно. Важно отметить, что с точки зрения общественного здравоохранения и планирования ресурсов имеются некоторые данные из недавнего аудита счетов на оплату медицинской помощи о том, что распространенность заболевания увеличилась в популяции США с течением времени [51].

В некоторых регионах по-прежнему наблюдается нехватка популяционных исследований с надлежащей мощностью. Учитывая сообщения о синдроме сухого глаза в младших возрастных группах в популяциях восточноазиатского происхождения и представителей европеоидной расы, для изучения распространенности синдрома сухого глаза и основных факторов риска в этой группе требуются исследования с достаточной мощностью с участием лиц молодого возраста и взрослых в возрасте до 40 лет.

3. Демографические факторы риска

3.1. Возраст

Эпидемиологические исследования неизменно демонстрируют положительную связь между преклонным возрастом и развитием синдрома сухого глаза независимо от этнической принадлежности пациентов [2, 11, 12, 19, 52]. Ряд одномоментных популяционных исследований показал, что распространенность и тяжесть клинических признаков и симптомов синдрома сухого глаза увеличивается с возрастом [2, 11, 12, 19, 52]. Действительно, синдром сухого глаза признан сложным и многофакторным дегенеративным заболеванием, вызванным прогрессирующим воздействием множества физиологических и экологических факторов, которые могут вызвать изменения в системной гормональной и нейросенсорной регуляции, нарушения гомеостаза слезной пленки и воспаление поверхностных тканей глаза [2, 3]. У детей, как правило, отмечались более низкая частота диагностированного синдрома сухого глаза по сравнению со взрослыми, но часто отмечаются симптомы, особенно у девочек младшего возраста [53]. Основными этиологическими факторами синдрома сухого глаза (ССГ) у детей являются ДМЖ, аутоиммунные заболевания и дефицит витамина А [54], однако время перед экраном [55], ношение контактных линз [56] и другие факторы окружающей среды также могут играть определенную роль [53].

В недавних исследованиях, посвященных изучению естественного течения синдрома сухого глаза у взрослых, отмечалось, что признаки ДМЖ и синдрома сухого глаза с повышенным испарением слезы, как правило, развиваются в более раннем возрасте, чем признаки синдрома сухого глаза с недостаточной продукцией слезы [12, 48]. Кроме того, очевидна задержка до одного десятилетия между появлением признаков ДМЖ, таких как закупорка железы, и другими клиническими маркерами синдрома сухого глаза [12].

Данная задержка потенциально отражает степень функционального резерва поверхностных тканей глаза и окно возможностей для профилактических вмешательств на раннем этапе развития заболевания. Однако на сегодняшний день проведено недостаточное количество крупных проспективных долгосрочных популяционных исследований, изучающих связь между старением и заболеваемостью синдромом сухого глаза. Необходимы дальнейшие исследования в этой области для подтверждения наблюдений, описанных в имеющихся одномоментных эпидемиологических исследованиях [2].

3.2. Женский пол

В ряде одномоментных популяционных исследований отмечена более высокая предрасположенность к развитию синдрома сухого глаза у женщин [2, 19, 57, 58]. Считается, что связь между женским полом и синдромом сухого глаза частично опосредована регуляторным воздействием половых стероидов, а также гипоталамо-гипофизарных и тиреоидных гормонов на слезную функциональную единицу и иммунную систему [2, 57, 58]. Кроме того, модулирующие действия набора половых хромосом, специфические для пола аутосомные факторы и эпигенетика [53] также предположительно играют определенную роль [57].

3.3. Генетика

Участие генетических факторов риска при синдроме сухого глаза носит сложный характер. Близнецовые исследования показывают, что генетические факторы умеренно способствуют развитию синдрома сухого глаза, причем симптомы имеют наследуемость примерно 30 %, а наследуемость отдельных симптомов находится в диапазоне от 25 % до 80 % в группе близнецов среднего и пожилого возраста в Великобритании [59]. Для изучения генетических факторов риска развития синдрома сухого глаза было проведено несколько полногеномных исследований ассоциаций (GWAS) [60, 61]. Необходимость точной стратификации популяции, точного фенотипирования и учета факторов риска, связанных с окружающей средой и образом жизни, может создавать проблемы при выявлении генетических маркеров риска, которые способствуют предрасположенности к развитию синдрома сухого глаза [62].

В недавнем GWAS, использующем данные из Тайваньского биобанка, выявлено 11 потенциальных независимых локусов риска синдрома сухого глаза [60]. Ни один из самых значимых однонуклеотидных полиморфизмов (SNP) не располагался на половых хромосомах. Однако в специализированном GWAS, изучавшем женщин, также выявлено подмножество генов из общего GWAS, позволяя предположить, что женский пол может вносить определенный генетический вклад в патогенез ССГ. Тем не менее, функциональное значение многих вариантов ДНК, связанных с заболеванием сухого глаза, до сих пор неизвестно, и необходимы дальнейшие исследования для подтверждения этих генетических ассоциаций [62].

3.4. Этническая принадлежность

Восточноазиатская этническая принадлежность неизменно идентифицируется как фактор риска развития синдрома сухого глаза [2, 48]. В более ранних популяционных исследованиях, проведенных в Восточной Азии, выявлена более высокая распространенность синдрома сухого глаза и более выраженные симптомы по сравнению с данными, полученными в европейских когортах [2, 34, 43]. Однако было признано, что эти результаты могут быть искажены различиями в экологическом и климатическом воздействии, а также методологии исследований [2, 48]. Недавние совместные межэтнические сравнительные исследования с контролем воздействия факторов окружающей среды подтвердили предрасположенность к развитию синдрома сухого глаза у лиц восточно-азиатской этнической группы [63, 64]. Была выдвинута гипотеза, что данная связь частично обусловлена анатомическими различиями, которые приводят к большему напряжению век, включая более нижний участок прикрепления апоневроза мышцы, поднимающей верхнее веко, увеличенную осевую длину, а также разницу в распределении соединительной ткани глазницы [48]. Более высокое напряжение век также может сопровождаться более выраженной тенденцией к неполному смыканию век при моргании [65], что приводит к увеличению частоты закупорки и дисфункции мейбомиевой железы [66, 67].

4. Системные факторы риска

Синдром сухого глаза связан с рядом системных состояний и системным применением лекарственных препаратов, как указано в таблице 1 [2, 20, 68, 69, 70, 71, 72, 73]. Однако неоднородность методологии исследований и определения заболевания в разных исследованиях создает значительные трудности для сравнения литературных данных [2].

Таблица 1. Системные ассоциации синдрома сухого глаза [2, 20, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75].

4.1. Системное воспаление

Некоторые из системных состояний, связанных с синдромом сухого глаза, включая мигрень, заболевания щитовидной железы и заболевания соединительной ткани, имеют воспалительную модуляцию в качестве звена патогенеза [2, 20, 68, 69, 70]. Связь между синдромом сухого глаза и мигренью была отмечена в ряде исследований по методу «случай-контроль» и одномоментных исследованиях [69, 70]. В систематическом обзоре в отчете TFOS «Образ жизни: изменения образа жизни» (Lifestyle: Lifestyle Challenges) 2023 года метаанализ, объединяющий данные 11 обсервационных исследований, показал, что шансы синдрома сухого глаза были в 1,61 раза (95 % ДИ 1,39–1,87) выше у людей с мигренью по сравнению с людьми без нее [74]. Оба заболевания, как полагают, включают активацию воспалительных путей [3, 70], при этом патогенез мигренозных головных болей включает экстравазацию из плазмы крови нейрососудистых воспалительных медиаторов и цитокинов, приводящих к гиперчувствительности тройничного ганглия [70]. Кроме того, раздражение глаз и рефлекторное слезотечение, вторичные по отношению к синдрому сухого глаза, могут еще больше усугубить мигренозные головные боли за счет гиперстимуляции тройничного ганглия [69, 70].

Синдром сухого глаза также связан с заболеваниями соединительной ткани, синдромом Шегрена и симптоматической ксеростомией [20, 76, 77]. Эти системные аутоиммунные состояния могут вызвать воспалительную инфильтрацию и структурное повреждение слезной железы, что приводит к нарушению продукции слезы [2, 3, 76, 77]. Также все больше публикаций указывают на наличие связи между синдромом сухого глаза и заболеваниями щитовидной железы [20, 57, 69]. Гормоны щитовидной железы оказывают анаболическое действие и способствуют активности слезной железы, и поэтому дисфункция щитовидной железы может привести к снижению выработки слезной жидкости [57]. Заболевания щитовидной железы также могут привести к неполному смыканию век, вторичное по отношению к отеку ткани глазницы, воспалению и проптозу, тем самым способствуя развитию синдрома сухого глаза с повышенным испарением слезы [57, 69].

4.2. Сахарный диабет

В ряде наблюдательных исследований описана положительная связь между синдромом сухого глаза и сахарным диабетом I и II типов [2, 71, 78, 79, 80]. Также считается, что патофизиологическая связь между сахарным диабетом I типа и синдромом сухого глаза частично опосредована перекрестной реактивностью антигена, провоцирующей аутоиммунное повреждение слезных желез [2, 57]. При сахарном диабете ухудшение гликемического контроля и наличие микрососудистых осложнений коррелировали с более выраженными клиническими проявлениями синдрома сухого глаза [2, 78, 81, 82]. Периферическая нейропатия, наиболее распространенное осложнение сахарного диабета [83], также может привести к потере нервов роговицы и нарушить нейротрофическую поддержку, способствуя развитию и обострению синдрома сухого глаза [84, 85, 86]. Потеря нервов роговицы вследствие сахарного диабета может привести к снижению чувствительности роговицы и нарушению нейронной регуляции продукции слезы, увеличивая риск нейротрофической кератопатии роговицы у лиц с сахарным диабетом, хотя установлено, что это также может способствовать маскировке и последующей недостаточной регистрации симптомов сухости глаз [2, 57].

4.3. Дефицит андрогенов

Андрогенная недостаточность является фактором риска развития синдрома сухого глаза [2, 57]. В исследованиях «случай-контроль» описана положительная связь между синдромом сухого глаза с врожденной андрогенной недостаточностью и лечением антиандрогенными препаратами [87, 88]. Андрогены участвуют в модуляции экспрессии генов, синтезе белка, иммунной активности и секреции слезы из слезных желез [57]. Кроме того, андрогены также регулируют синтез липидов и подавляют ороговение в мейбомиевых железах [57]. Таким образом, состояния дефицита андрогенов могут предрасполагать к развитию синдром сухого глаза с недостаточной продукцией слезы и с повышенным испарением слезы [2, 57].

4.4. Психические расстройства

Имеются эпидемиологические данные о том, что синдром сухого глаза связан с сопутствующими психическими заболеваниями, включая тревожное расстройство, депрессию и психологический стресс [6, 72, 74, 89, 90, 91]. Тем не менее, необходимо проявлять осторожность при интерпретации корреляций, наблюдающихся в обсервационных исследованиях, с учетом потенциальных искажающих эффектов системных препаратов, используемых для лечения психических расстройств, включая антидепрессанты и анксиолитики, применение которых, как известно, независимо связано с синдромом сухого глаза [2, 73]. Кроме того, установлено, что обнаруженные ассоциации могут быть разнонаправленными, и необходимы дальнейшие проспективные долгосрочные исследования, чтобы определить, предшествует ли развитие и прогрессирование сопутствующих психических заболеваний синдрому сухого глаза или же данные нарушения возникают вторично [2, 6]. Считается, что синдром сухого глаза и психические расстройства имеют общие этиологические механизмы, включающие патологическую нейропластичность и соматосенсорную дисфункцию, и еще предстоит установить, может ли повышенная чувствительность к боли и соматизация также влиять на восприятие и переживание клинических симптомов синдрома сухого глаза [2, 92]. И наоборот, не исключено, что изнурительные симптомы синдрома сухого глаза и его неблагоприятное воздействие на качество жизни приводят к дальнейшему усугублению ранее существовавших сопутствующих психических заболеваний [2, 6].

4.5. Системные лекарственные препараты

С развитием и прогрессированием синдрома сухого глаза связано применение ряда системных лекарственных препаратов, в том числе антигистаминных средств, антидепрессантов, анксиолитиков, изотретиноина, заместительной гормональной терапии [2, 73, 93, 94, 95]. Антигистаминные препараты, антидепрессанты и анксиолитики оказывают антагонистическое действие на периферические мускариновые рецепторы, тем самым опосредуя снижение продукции слезы слезными железами, а также угнетение выработки муцина бокаловидными клетками [2, 73]. Кроме того, некоторые антидепрессанты, такие как селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, также увеличивают доступность серотонина, который, как известно, модулирует порог чувствительности роговичных нервов и нейрональную регуляцию секреции слез [93, 96, 97]. Хотя лежащие в основе механизмы не полностью изучены, в ряде исследований показано, что применение изотретиноина сопровождается повышенной частотой атрофии и закупорки мейбомиевых желез, а также снижением стабильности слезной пленки [73, 94]. Корреляция между применением заместительной гормональной терапии и синдромом сухого глаза была показана в некоторых популяционных перекрестных исследованиях [95, 98], а также в небольших плацебо-контролируемых и неконтролируемых клинических исследованиях [99, 100]. Считается, что эта взаимосвязь частично регулируется ингибирующим действием эстрогена на синтез липидов в мейбомиевых железах [2, 57].

5. Факторы риска со стороны глаз

Установлено, что множество заболеваний глаз, включая передний блефарит, дисфункцию мейбомиевых желез и инвазию Demodex, могут сопровождаться синдромом сухого глаза. Офтальмологические процедуры и методы лечения, которые могут повысить риск развития синдрома сухого глаза, включают ношение контактных линз, хирургическое вмешательство на глазах и применение некоторых местных офтальмологических препаратов, содержащих консерванты.

5.1. Блефарит

Блефарит является распространенным глазным заболеванием, связанным с хроническим воспалением тканей век, которое поражает одну или обе передние и задние пластинки век и включает патологические изменения края век, ресниц и кожи вокруг глаз, а также дисфункцию мейбомиевых желез, связанную с их закупоркой и недостаточностью продукции липидов слезной жидкости [3, 101]. Несмотря на отсутствие понимания многофакторной патофизиологии блефарита, считается, что повышенный уровень бактериальной колонизации тканей век при блефарите вызывает реакции гиперчувствительности, стимулируя воспалительные каскады в поверхностных тканях глаза [3, 101, 102]. Кроме того, высвобождение липолитических экзоферментов из колонизирующих бактерий еще больше усугубляет ранее существовавшее воспаление поверхностных тканей глаза и дестабилизирует слезную пленку посредством разрушения компонентов поверхностного липидного слоя [3, 103].

Глазная инвазия клещей рода Demodex сопровождается развитием блефарита и синдрома сухого глаза [104]. Считается, что колонизация фолликулов ресниц и мейбомиевых желез клещами видов Demodex folliculorum и brevis вызывает чрезмерную активацию воспалительных и иммунных реакций хозяина посредством ряда механизмов, включая реакцию на хитин (ключевой компонент экзоскелета Demodex) и продукты жизнедеятельности Demodex [104, 105, 106, 107].

При блефарите испарение слезной жидкости может усугубляться одновременным снижением количества и качества секрета мейбомиевых желез, что приводит к гиперосмолярности, воспалению поверхностных тканей глаза и нестабильности слезной пленки [3, 104, 105].

5.2. Контактные линзы

Помещение контактной линзы в глаз физически разделяет слезную пленку на слои перед и за линзой, влияя как на состав слезной пленки, так и на ее биофизические свойства [108]. В частности, известно, что ношение контактных линз способствует истончению и нестабильности слезной пленки [109], а также уменьшает смачиваемость и распространение слезной пленки [110], а также увеличивает ее осмолярность [109, 110]. Повышенный механический стресс из-за нарушений смазывающего слоя между контактной линзой и веком также может вызвать эпителиопатию края век [111]. Исследование Beaver Dam Offspring Study показало, что как ношение контактных линз в анамнезе ил ив настоящее время связано с синдромом сухого глаза [112]. У людей в возрасте до 50 лет, которые носят контактные линзы в настоящее время, вероятность развития синдрома сухого глаза была в 2,39 раза выше по сравнению с теми, кто никогда не носил контактные линзы [112]. Канадское эпидемиологическое исследование синдрома сухого глаза показало, что 50,1 % пользователей контактных линз испытывают симптомы сухого глаза по сравнению с 21,7 % лиц, не использующих контактные линзы [113]. Следует отметить, что симптомы сухости глаз и дискомфорта при ношении контактных линз частично совпадают [114], при этом сухость и дискомфорт являются ключевыми симптомами, способствующими прекращению ношения контактных линз [115].

5.3. Офтальмологические процедуры

При роговичной и рефракционной хирургии разрезы роговицы вызывают транссекционное повреждение субэпителиальных нервов роговицы. Повреждение нервов роговицы приводит к уменьшению слезной секреции, изменению чувствительности роговицы и нарушению заживления ран [116]. Потеря сенсорной иннервации роговицы также снижает нейротрофическую поддержку пролиферации эпителиальных клеток, еще больше нарушая гомеостаз поверхностных тканей глаза и усугубляя ранее существовавший синдром сухого глаза или дисфункцию мейбомиевых желез [75]. Степень денервации роговицы и скорость восстановления зависят от используемой техники и процедуры [117]. Было обнаружено, что количество суббазальных нервных пучков уменьшается более чем на 90 % непосредственно после процедуры лазерного кератомилеза in situ (LASIK) и восстанавливается только до половины значения до лечения через год после операции [116]. По сравнению с LASIK, рефракционное вмешательство по экстракции лентикулы через малые разрезы (SMILE), которое не требует формирования лоскута, как в методике LASIK, сопровождается бо́льшим количеством нарушений зрения в первый месяц после операции, но меньшим количеством симптомов сухости глаз через 3 и более месяца [75, 118].

Синдром сухого глаза также может возникнуть вследствие операции на глазу или веках, такой как блефаропластика и операция по поводу птоза, когда изменения в анатомии краев век и механизм моргания влияют на смазывание глазной поверхности слезной пленкой. Во время моргания липиды и слезная жидкость из мениска перераспределяются по глазной поверхности, восполняя потерянную за счет испарения слезную жидкость [119]. Непрерывный липидный слой играет важную роль в предотвращении испарения слезы [120]; снижение качества моргания и неполнота смыкания век при моргании могут привести к порочному циклу повышенного испарения слезы, нестабильности слезной пленки, гиперосмолярности и воспаления поверхностных тканей глаза [3]. Хирургическое вмешательство на веках может привести к неправильному положению века или повлиять на закрытие глаз. Резекция круговой мышцы глаза также может повлиять на иннервацию век и привести к неполному смыканию век при моргании [121], снижению частоты моргания и возможному лагофтальму [122], а также оказывает воздействие на мышцу Риолана (pars ciliaris, расположенную в круговой мышце глаза), что приводит к воздействию окружающего воздуха на поверхность глаза, увеличению испарения слезы и высыханию слезной пленки. Хирургическое вмешательство также может привести к непосредственному повреждению мейбомиевых желез, тем самым уменьшая доставку секрета мейбомиевых желез к поверхности глаза и ухудшая качество липидного слоя слезной пленки [123, 124].

5.4. Офтальмологические лекарственные препараты

Имеются данные о том, что местные офтальмологические препараты, содержащие консерванты, такие как антиглаукомные средства, содержащие бензалкония хлорид, усугубляют симптомы сухого глаза [125, 126, 127]. Бензалкония хлорид представляет собой широко используемый в офтальмологических препаратах консервант, но он может снижать количество глазных поверхностных бокаловидных клеток и повреждение эпителия посредством токсических и провоспалительных эффектов [124, 128]. Кроме того, известно, что детергентные поверхностно-активные эффекты бензалкония хлорида нарушают целостность липидного слоя слезы, повышая предрасположенность поверхности глаза к высыханию, воспалению и чрезмерному испарению слезной жидкости [124, 125, 126].

Местные нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП) использовались при синдроме сухого глаза средней и тяжелой степени с целью уменьшения воспаления глаз [129]. Однако имеются данные об использовании местных НПВС для снижения чувствительности роговицы [130], а также спорадические сообщения о расплавлении и перфорации роговицы [131]. Таким образом, большинство опубликованных исследований НПВС при синдроме сухого глаза имеют краткосрочную продолжительность менее одного месяца, и НПВС следует использовать с осторожностью, особенно у пациентов с синдромом Шегрена [14].

6. Модифицируемые факторы риска, связанные с образом жизни

Проведены исследования ряда модифицируемых факторов образа жизни на предмет их потенциальной связи с синдромом сухого глаза, включая воздействие окружающей среды [132], использование экрана цифрового устройства [133], качество сна [74], диету [134] и периокулярное применение косметических средств [135].

6.1. Факторы окружающей среды

Факторы окружающей среды, которые могут увеличить распространенность синдрома сухого глаза, включают присутствие загрязнителей воздуха, таких как оксид азота и дым [136, 137], низкую влажность [138] и большую высоту [136]. В условиях низкой относительной влажности, например, в кондиционируемых помещениях или на открытом воздухе с высокой скоростью ветра, повышенный градиент давления водяного пара между поверхностью глаза и окружающей средой приводит к большему испарению слезы [136, 139]. Установлено, что снижение относительной влажности на 10 % увеличивает скорость испарения слезы на 28–59 % [139]. Ретроспективная оценка 535 участников исследования по обследованию и лечению синдрома сухого глаза (Dry Eye Assessment and Management — DREAM) показала, что жители средиземноморских климатических зон Соединенных Штатов Америки, где наблюдается более высокая относительная влажность, имели лучшую стабильность слезной пленки и показатели окрашивания флуоресцеином роговицы, чем в других климатических зонах США [137].

6.2. Время использования экранов цифровых устройств

Несколько исследований продемонстрировали сильную корреляцию между экранным временем цифрового устройства и синдромом сухого глаза [56, 133, 140]. Установлено, что увеличение экранного времени цифрового устройства на один час сопровождается увеличением риска развития синдрома сухого глаза на 1,14 раза [141]. Данная связь может быть обусловлена подавлением спонтанного рефлекса моргания при выполнении задач, требующих значительной обработки визуальной информации, особенно задач с повышенными когнитивными требованиями [142, 143]. Как следствие, сниженная частота моргания и неполное смыкание век при моргании приводят к нарушению целостности липидного слоя слезы и нестабильности слезной пленки [143]. Симптомы со стороны поверхности глаз могут дополнительно усугубляться неисправленными аномалиями рефракции и/или бинокулярного зрения [133].

Хроническое снижение выработки секрета мейбомиевых желез в результате уменьшения частоты моргания также может привести к застою секрета и способствовать развитию дисфункции мейбомиевых желез [144]. Кроме того, когда глаз находится в положении относительного взгляда вверх, что может наблюдаться при более высоком положении настольных компьютерных мониторов, нестабильность слезной пленки может усугубляться из-за большей высоты глазной щели и, соответственно, большей площади открытой глазной поверхности [145].

6.3. Сон и нарушения сна

Растет интерес к потенциальной связи между сном и его качеством и синдромом сухого глаза. Опрос 15 878 взрослых в возрасте 20 лет и старше показал, что у тех, кто спит менее 6 часов в сутки, вероятность появления симптомов синдрома сухого глаза в 1,19–1,26 раза выше по сравнению с теми, кто спит 6–8 часов в сутки [146]. Интересно, что качество сна также снижено у людей с синдромом сухого глаза [147]. Известно, что лишение сна и его плохое качество вызывают различные физиологические изменения в организме. Сокращение продолжительности сна сопровождается увеличением уровней гормонов стресса, включая кортизол, адреналин и норадреналин, и снижению парасимпатического тонуса [148], что приводит к снижению слезообразования и гиперосмолярности слезы, тем самым способствуя формированию порочного круга синдрома сухого глаза. Лишение сна также приводит к снижению системного уровня андрогенов [149], что может снижать секрецию мейбомиевых желез [87, 88]. Кроме того, считается, что лишение сна активирует гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую ось и изменяет циркадный ритм гормонов ренин-ангиотензин-альдостероновой системы, вызывая избыточный диурез и натрийурез [150]. В совокупности эти изменения в уровнях системных гормонов и относительное обезвоживание могут дополнительно снизить продукцию слезы.

6.4. Рацион питания

Рацион питания является модифицируемым фактором риска, который может влиять на состояние поверхностных тканей глаза и риск развития синдрома сухого глаза. Дефицит витамина А сопровождается развитием ксерофтальмии, тяжелой формой заболевания поверхности глаза, которая может вызывать ксероз конъюнктивы и роговицы, появление пятен Бито и кератомаляцию [151]. Дефицит витамина А в рационе питания является серьезной проблемой в развивающихся странах и основной причиной предотвратимой слепоты у детей во всем мире [152]. Другие возможные причины дефицита витамина А включают мальабсорбцию жира, заболевания печени и муковисцидоз [153, 154].

Также было обнаружено, что низкое потребление омега-3 жирных кислот относительно омега-6 жирных кислот связано с повышенным риском развития синдрома сухого глаза [155, 156]. Исследование здоровья женщин в США (U.S. Women’s Health Study), в котором приняли участие 39 876 респондентов, показало, что соотношение омега-6 и омега-3 в рационе 15:1 связано с 2,5-кратным повышением риска развития синдрома сухого глаза по сравнению с соотношением 4:1 [156]. Увеличение потребления жирных кислот омега-3 с пищей является стратегией уменьшения воспаления поверхностных тканей глаза путем стимуляции выработки противовоспалительных медиаторов [157, 158, 159]. Результаты Кокрановского систематического обзора рандомизированных контролируемых исследований указывают на возможную роль добавок омега-3 в клиническом лечении синдрома сухого глаза [160]; однако в настоящее время нет четких данных в отношении оптимальной дозировки и состава добавок, содержащих жирные кислоты, обеспечивающих наибольшую пользу [161].

6.5. Косметические средства и процедуры

Установлена связь между применением косметических средств на коже вокруг глаз и развитием синдрома сухого глаза с многочисленными случаями загрязнения слезной пленкой во время рутинного обследования поверхности глаза [135, 162, 163]. Такие факторы, как трение глаз, неправильное применение, пассивная миграция косметических средств для глаз и случайное нанесение непосредственно на межпальпебральную поверхность глаза, приводят к загрязнению слезной пленки [164]. В дополнение к бензалкония хлориду (как обсуждалось в разделе 5.4) [165], другие ингредиенты, часто встречающиеся в составе, которые оказывают токсический эффект и нарушают целостность поверхности глаза, включают хлорфенезин, соединения, высвобождающие формальдегид, парабены и феноксиэтанол [135, 166, 167, 168]. Эти компоненты часто встречаются в кремах и клее для ресниц. Наращивание ресниц также может вызывать воспаление поверхности глаза и кератоконъюнктивит из-за попадания клея или удаления ресниц [169]. Ретиноиды (производные витамина А), часто используемые в омолаживающих сыворотках, также оказывают токсический эффект на мейбомиевые железы [170].

Загрязнение слезной пленкой от косметических средств для глаз, пересекающих край века, может привести к офтальмологическим осложнениям, таким как задний блефарит, нестабильность слезной пленки, пигментация конъюнктивы, раздражение поверхности глаза и кератит [135]. Предполагается, что механизмы, приводящие к этим осложнениям, включают попадание твердых частиц в липидный слой слезной пленки, загрязнение секрета мейбомиевых желез и их механическую закупорку [162], которые способствуют снижению стабильности слезной пленки и чрезмерному испарению слезы.
Инъекции ботулотоксина являются распространенной плановой косметической процедурой; введение ботулотоксина в медиальную часть верхнего и нижнего века также использовалось для лечения симптомов сухого глаза [171, 172]. Считается, что токсин ингибирует медиальную часть насоса орбикулярной мышцы, способствуя удержанию слезы. Однако также сообщалось о нестабильности слезной пленки после инъекций ботулотоксина [173, 174], причем более высокие дозы ботулотоксина, по-видимому, сопровождаются более выраженными эффектами. Долгосрочные побочные эффекты повторных инъекций ботулотоксина на целостность поверхностных тканей глаза неизвестны.

7. Выводы

Синдром сухого глаза — это сложное и многофакторное дегенеративное заболевание с последствиями как на индивидуальном, так и на социальном уровне. Синдром сухого глаза является постоянной и растущей международной проблемой здравоохранения вследствие широкого спектра последствий, начиная от индивидуальных жалоб на дискомфорт в глазах и периодические нарушения зрения и заканчивая экономическим бременем и нагрузкой на систему общественного здравоохранения. По консервативным оценкам, в настоящее время 10–20 % населения старше 40 лет страдают синдромом сухого глаза, и это признано растущей проблемой общественного здравоохранения ввиду растущей распространенностью, связанной со старением населения во всем мире, а у молодых людей — с ношением контактных линз и использованием цифровых устройств. Будущие исследования, охватывающие различные географические регионы, группы населения и возрастные группы, особенно более молодые когорты, могут дать более полное представление об эпидемиологии болезни сухого глаза. Принятие последовательных и стандартизированных диагностических критериев, таких как диагностические критерии TFOS DEWS II [1], позволит еще больше повысить надежность оценок распространенности.

Исходя из текущей доказательной базы, существует явная необходимость в дальнейших проспективных долгосрочных исследованиях, чтобы определить, предшествует ли развитие и прогрессирование глазных и системных сопутствующих заболеваний синдрому сухого глаза или же они возникают как следствие этого состояния. Необходима большая согласованность в методологии и определениях заболеваний в эпидемиологических исследованиях, чтобы обеспечить лучшее сравнение между исследованиями и оценить силу связи между синдромом сухого глаза и этиологическими факторами риска. Другие области для исследований включают роль генетики и эпигенетики в предрасположенности к синдрому сухого глаза и его подтипам. Тем не менее, последовательная положительная связь между синдромом сухого глаза и глазными и системными факторами риска указывает на то, что пациенты с данными заболеваниями должны проходить тщательный скрининг на синдром сухого глаза.

Таким образом, синдром сухого глаза является распространенным, но сложным заболеванием поверхностных тканей глаза, связанным с множеством модифицируемых и немодифицируемых факторов риска. Понимание этих факторов риска обеспечивает контекстуальную основу для офтальмологов, осуществляющих обследование, лечение и консультировании пациентов с данным заболеванием. Дальнейшая оценка эпидемиологических моделей распространенности синдрома сухого глаза может способствовать разработке более экономически эффективных профилактических стратегий на уровне популяции для снижения глобального бремени синдрома сухого глаза.

Список литературы

1. Craig, J.P.; Nichols, K.K.; Akpek, E.K.; Caffery, B.; Dua, H.S.; Joo, C.K.; Liu, Z.; Nelson, J.D.; Nichols, J.J.; Tsubota, K.; et al. TFOS DEWS II Definition and Classification Report. Ocul. Surf. 2017, 15, 276–283.
2. Stapleton, F.; Alves, M.; Bunya, V.Y.; Jalbert, I.; Lekhanont, K.; Malet, F.; Na, K.S.; Schaumberg, D.; Uchino, M.; Vehof, J.; et al. TFOS DEWS II Epidemiology Report. Ocul. Surf. 2017, 15, 334–365.
3. Bron, A.J.; de Paiva, C.S.; Chauhan, S.K.; Bonini, S.; Gabison, E.E.; Jain, S.; Knop, E.; Markoulli, M.; Ogawa, Y.; Perez, V.; et al. TFOS DEWS II Pathophysiology Report. Ocul. Surf. 2017, 15, 438–510.
4. Baudouin, C.; Messmer, E.M.; Aragona, P.; Geerling, G.; Akova, Y.A.; Benitez-del-Castillo, J.; Boboridis, K.G.; Merayo-Lloves, J.; Rolando, M.; Labetoulle, M. Revisiting the vicious circle of dry eye disease: A focus on the pathophysiology of meibomian gland dysfunction. Br. J. Ophthalmol. 2016, 100, 300–306.
5. Belmonte, C.; Nichols, J.J.; Cox, S.M.; Brock, J.A.; Begley, C.G.; Bereiter, D.A.; Dartt, D.A.; Galor, A.; Hamrah, P.; Ivanusic, J.J.; et al. TFOS DEWS II Pain and Sensation report. Ocul. Surf. 2017, 15, 404–437.
6. Wang, M.T.; Muntz, A.; Wolffsohn, J.S.; Craig, J.P. Association between dry eye disease, self-perceived health status, and self-reported psychological stress burden. Clin. Exp. Optom. 2021, 104, 835–840.

7. Mathews, P.M.; Ramulu, P.Y.; Swenor, B.S.; Utine, C.A.; Rubin, G.S.; Akpek, E.K. Functional impairment of reading in patients with dry eye. Br. J. Ophthalmol. 2017, 101, 481–486.
8. van Tilborg, M.M.; Murphy, P.J.; Evans, K.S. Impact of Dry Eye Symptoms and Daily Activities in a Modern Office. Optom. Vis. Sci. 2017, 94, 688–693.
9. Yu, J.; Asche, C.V.; Fairchild, C.J. The economic burden of dry eye disease in the United States: A decision tree analysis. Cornea 2011, 30, 379–387.
10. Wang, M.T.M.; Chan, E.; Ea, L.; Kam, C.; Lu, Y.; Misra, S.L.; Craig, J.P. Randomized Trial of Desktop Humidifier for Dry Eye Relief in Computer Users. Optom. Vis. Sci. 2017, 94, 1052–1057.
11. Wolffsohn, J.S.; Wang, M.T.M.; Vidal-Rohr, M.; Menduni, F.; Dhallu, S.; Ipek, T.; Acar, D.; Recchioni, A.; France, A.; Kingsnorth, A.; et al. Demographic and lifestyle risk factors of dry eye disease subtypes: A cross-sectional study. Ocul. Surf. 2021, 21, 58–63.
12. Wang, M.T.M.; Muntz, A.; Lim, J.; Kim, J.S.; Lacerda, L.; Arora, A.; Craig, J.P. Ageing and the natural history of dry eye disease: A prospective registry-based cross-sectional study. Ocul. Surf. 2020, 18, 736–741.
13. Craig, J.P.; Alves, M.; Wolffsohn, J.S.; Downie, L.E.; Efron, N.; Galor, A.; Gomes, J.A.P.; Jones, L.; Markoulli, M.; Stapleton, F.; et al. TFOS Lifestyle Report Executive Summary: A Lifestyle Epidemic—Ocular Surface Disease. Ocul. Surf. 2023, 30, 240–253.
14. Jones, L.; Downie, L.E.; Korb, D.; Benitez-Del-Castillo, J.M.; Dana, R.; Deng, S.X.; Dong, P.N.; Geerling, G.; Hida, R.Y.; Liu, Y.; et al. TFOS DEWS II Management and Therapy Report. Ocul. Surf. 2017, 15, 575–628.
15. Wang, M.T.M.; Diprose, W.K.; Craig, J.P. Epidemiologic Research in Dry Eye Disease and the Utility of Mobile Health Technology. JAMA Ophthalmol. 2020, 138, 69–70.
16. Papas, E.B. The global prevalence of dry eye disease: A Bayesian view. Ophthalmic Physiol. Opt. 2021, 41, 1254–1266.
17. Schaumberg, D.A.; Dana, R.; Buring, J.E.; Sullivan, D.A. Prevalence of dry eye disease among US men: Estimates from the Physicians’ Health Studies. Arch. Ophthalmol. 2009, 127, 763–768.
18. Schaumberg, D.A.; Sullivan, D.A.; Buring, J.E.; Dana, M.R. Prevalence of dry eye syndrome among US women. Am. J. Ophthalmol. 2003, 136, 318–326.
19. Farrand, K.F.; Fridman, M.; Stillman, I.O.; Schaumberg, D.A. Prevalence of Diagnosed Dry Eye Disease in the United States Among Adults Aged 18 Years and Older. Am. J. Ophthalmol. 2017, 182, 90–98.
20. Vehof, J.; Snieder, H.; Jansonius, N.; Hammond, C.J. Prevalence and risk factors of dry eye in 79,866 participants of the population-based Lifelines cohort study in the Netherlands. Ocul. Surf. 2021, 19, 83–93.
21. Castro, J.S.d.; Selegatto, I.B.; Castro, R.S.d.; Miranda, E.C.M.; de Vasconcelos, J.P.C.; de Carvalho, K.M.; Arieta, C.E.L.; Alves, M. Prevalence and Risk Factors of self-reported dry eye in Brazil using a short symptom questionnaire. Sci. Rep. 2018, 8, 2076.
22. Ahn, J.M.; Lee, S.H.; Rim, T.H.; Park, R.J.; Yang, H.S.; Kim, T.I.; Yoon, K.C.; Seo, K.Y.; Epidemiologic Survey Committee of the Korean Ophthalmological Society. Prevalence of and risk factors associated with dry eye: The Korea National Health and Nutrition Examination Survey 2010–2011. Am. J. Ophthalmol. 2014, 158, 1205–1214 e1207.
23. Zhang, Y.; Chen, H.; Wu, X. Prevalence and risk factors associated with dry eye syndrome among senior high school students in a county of Shandong Province, China. Ophthalmic Epidemiol. 2012, 19, 226–230.
24. Um, S.B.; Kim, N.H.; Lee, H.K.; Song, J.S.; Kim, H.C. Spatial epidemiology of dry eye disease: Findings from South Korea. Int. J. Health Geogr. 2014, 13, 31.
25. Lim, E.W.L.; Chee, M.L.; Sabanayagam, C.; Majithia, S.; Tao, Y.; Wong, T.Y.; Cheng, C.-Y.; Tong, L. Relationship Between Sleep and Symptoms of Tear Dysfunction in Singapore Malays and Indians. Investig. Ophthalmol. Vis. Sci. 2019, 60, 1889–1897.
26. Man, R.E.K.; Veerappan, A.R.; Tan, S.-P.; Fenwick, E.K.; Sabanayagam, C.; Chua, J.; Leong, Y.-Y.; Wong, T.Y.; Lamoureux, E.L.; Cheng, C.-Y.; et al. Incidence and risk factors of symptomatic dry eye disease in Asian Malays from the Singapore Malay Eye Study. Ocul. Surf. 2017, 15, 742–748.
27. Moss, S.E.; Klein, R.; Klein, B.E.K. Prevalence of and Risk Factors for Dry Eye Syndrome. Arch. Ophthalmol.2000, 118, 1264–1268.
28. Gulati, A.; Sullivan, R.; Buring, J.E.; Sullivan, D.A.; Dana, R.; Schaumberg, D.A. Validation and repeatability of a short questionnaire for dry eye syndrome. Am. J. Ophthalmol. 2006, 142, 125–131.
29. Hashemi, H.; Khabazkhoob, M.; Kheirkhah, A.; Emamian, M.H.; Mehravaran, S.; Shariati, M.; Fotouhi, A. Prevalence of dry eye syndrome in an adult population. Clin. Experiment. Ophthalmol. 2014, 42, 242–248.
30. Viso, E.; Rodriguez-Ares, M.T.; Gude, F. Prevalence of and associated factors for dry eye in a Spanish adult population (the Salnes Eye Study). Ophthalmic Epidemiol. 2009, 16, 15–21.
31. Malet, F.; Le Goff, M.; Colin, J.; Schweitzer, C.; Delyfer, M.N.; Korobelnik, J.F.; Rougier, M.B.; Radeau, T.; Dartigues, J.F.; Delcourt, C. Dry eye disease in French elderly subjects: The Alienor Study. Acta Ophthalmol.2014, 92, e429–e436.
32. Vehof, J.; Kozareva, D.; Hysi, P.G.; Hammond, C.J. Prevalence and risk factors of dry eye disease in a British female cohort. Br. J. Ophthalmol. 2014, 98, 1712–1717.
33. Tian, Y.J.; Liu, Y.; Zou, H.D.; Jiang, Y.J.; Liang, X.Q.; Sheng, M.J.; Li, B.; Xu, X. Epidemiologic study of dry eye in populations equal or over 20 years old in Jiangning District of Shanghai. Zhonghua Yan Ke Za Zhi 2009, 45, 486–491.
34. Jie, Y.; Xu, L.; Wu, Y.Y.; Jonas, J.B. Prevalence of dry eye among adult Chinese in the Beijing Eye Study. Eye2009, 23, 688–693.
35. Gong, Y.Y.; Zhang, F.; Zhou, J.; Li, J.; Zhang, G.H.; Wang, J.L.; Gu, Z.S. Prevalence of Dry Eye in Uyghur and Han Ethnic Groups in Western China. Ophthalmic Epidemiol. 2017, 24, 181–187.
36. Viet Vu, C.H.; Uchino, M.; Kawashima, M.; Yuki, K.; Tsubota, K.; Nishi, A.; German, C.A.; Sakata, K.; Tanno, K.; Iso, H.; et al. Lack of social support and social trust as potential risk factors for dry eye disease: JPHC-NEXT study. Ocul. Surf. 2019, 17, 278–284.
37. Arita, R.; Mizoguchi, T.; Kawashima, M.; Fukuoka, S.; Koh, S.; Shirakawa, R.; Suzuki, T.; Morishige, N. Meibomian Gland Dysfunction and Dry Eye Are Similar but Different Based on a Population-Based Study: The Hirado-Takushima Study in Japan. Am. J. Ophthalmol. 2019, 207, 410–418.
38. Tandon, R.; Vashist, P.; Gupta, N.; Gupta, V.; Sahay, P.; Deka, D.; Singh, S.; Vishwanath, K.; Murthy, G.V.S. Association of dry eye disease and sun exposure in geographically diverse adult (≥40 years) populations of India: The SEED (sun exposure, environment and dry eye disease) study—Second report of the ICMR-EYE SEE study group. Ocul. Surf. 2020, 18, 718–730.
39. Ferrero, A.; Alassane, S.; Binquet, C.; Bretillon, L.; Acar, N.; Arnould, L.; Muselier-Mathieu, A.; Delcourt, C.; Bron, A.M.; Creuzot-Garcher, C. Dry eye disease in the elderly in a French population-based study (the Montrachet study: Maculopathy, Optic Nerve, nuTRition, neurovAsCular and HEarT diseases): Prevalence and associated factors. Ocul. Surf. 2018, 16, 112–119.
40. Olaniyan, S.I.; Fasina, O.; Bekibele, C.O.; Ogundipe, A.O. Dry eye disease in an adult population in South-West Nigeria. Contact Lens Anterior Eye 2016, 39, 359–364.
41. Viso, E.; Rodriguez-Ares, M.T.; Abelenda, D.; Oubina, B.; Gude, F. Prevalence of asymptomatic and symptomatic meibomian gland dysfunction in the general population of Spain. Investig. Ophthalmol. Vis. Sci.2012, 53, 2601–2606.
42. Viso, E.; Rodriguez-Ares, M.T.; Boveda, F.J.; Tourino, R.; Gude, F. Prevalence of conjunctival shrinkage and its association with dry eye disease: Results from a population-based study in Spain. Cornea 2014, 33, 442–447.
43. Han, S.B.; Hyon, J.Y.; Woo, S.J.; Lee, J.J.; Kim, T.H.; Kim, K.W. Prevalence of dry eye disease in an elderly Korean population. Arch. Ophthalmol. 2011, 129, 633–638.
44. Siak, J.J.; Tong, L.; Wong, W.L.; Cajucom-Uy, H.; Rosman, M.; Saw, S.M.; Wong, T.Y. Prevalence and risk factors of meibomian gland dysfunction: The Singapore Malay eye study. Cornea 2012, 31, 1223–1228.
45. Lin, P.Y.; Tsai, S.Y.; Cheng, C.Y.; Liu, J.H.; Chou, P.; Hsu, W.M. Prevalence of dry eye among an elderly Chinese population in Taiwan: The Shihpai Eye Study. Ophthalmology 2003, 110, 1096–1101.
46. Hashemi, H.; Rastad, H.; Emamian, M.H.; Fotouhi, A. Meibomian gland dysfunction and its determinants in Iranian adults: A population-based study. Contact Lens Anterior Eye 2017, 40, 213–216.
47. Hashemi, H.; Asharlous, A.; Aghamirsalim, M.; Yekta, A.; Pourmatin, R.; Sajjadi, M.; Pakbin, M.; Asadollahi, M.; Khabazkhoob, M. Meibomian gland dysfunction in geriatric population: Tehran geriatric eye study. Int. Ophthalmol. 2021, 41, 2539–2546.
48. Wang, M.T.M.; Craig, J.P. Natural history of dry eye disease: Perspectives from inter-ethnic comparison studies. Ocul. Surf. 2019, 17, 424–433.
49. Yu, W.; Mingzhou, Z.; Xuemin, L. The global prevalence of dry eye disease and its association with economy: A systematic review. Res. Sq. 2021; unpublished.
50. Stapleton, F.; Abad, J.C.; Barabino, S.; Burnett, A.; Iyer, G.; Lekhanont, K.; Li, T.; Liu, Y.; Navas, A.; Obinwanne, C.J.; et al. TFOS lifestyle: Impact of societal challenges on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 28, 165–199.
51. Dana, R.; Bradley, J.L.; Guerin, A.; Pivneva, I.; Stillman, I.; Evans, A.M.; Schaumberg, D.A. Estimated Prevalence and Incidence of Dry Eye Disease Based on Coding Analysis of a Large, All-age United States Health Care System. Am. J. Ophthalmol. 2019, 202, 47–54.
52. Rico-Del-Viejo, L.; Lorente-Velazquez, A.; Hernandez-Verdejo, J.L.; Garcia-Mata, R.; Benitez-Del-Castillo, J.M.; Madrid-Costa, D. The effect of ageing on the ocular surface parameters. Contact Lens Anterior Eye2018, 41, 5–12.
53. Stapleton, F.; Velez, F.G.; Lau, C.; Wolffsohn, J.S. Dry eye disease in the young: A narrative review. Ocul. Surf. 2024, 31, 11–20.
54. Donthineni, P.R.; Das, A.V.; Basu, S. Dry eye disease in children and adolescents in India. Ocul. Surf. 2020, 18, 777–782.
55. Kazanci, B.; Eroglu, F.C. The Effects of Daily Digital Device Use on the Ocular Surface in Healthy Children. Optom. Vis. Sci. 2022, 99, 167–171.
56. Uchino, M.; Schaumberg, D.A.; Dogru, M.; Uchino, Y.; Fukagawa, K.; Shimmura, S.; Satoh, T.; Takebayashi, T.; Tsubota, K. Prevalence of dry eye disease among Japanese visual display terminal users. Ophthalmology2008, 115, 1982–1988.
57. Sullivan, D.A.; Rocha, E.M.; Aragona, P.; Clayton, J.A.; Ding, J.; Golebiowski, B.; Hampel, U.; McDermott, A.M.; Schaumberg, D.A.; Srinivasan, S.; et al. TFOS DEWS II Sex, Gender, and Hormones Report. Ocul. Surf.2017, 15, 284–333.
58. Craig, J.P.; Wang, M.T.M.; Ambler, A.; Cheyne, K.; Wilson, G.A. Characterising the ocular surface and tear film in a population-based birth cohort of 45-year old New Zealand men and women. Ocul. Surf. 2020, 18, 808–813.
59. Vehof, J.; Wang, B.; Kozareva, D.; Hysi, P.G.; Snieder, H.; Hammond, C.J. The Heritability of Dry Eye Disease in a Female Twin Cohort. Investig. Ophthalmol. Vis. Sci. 2014, 55, 7278–7283.
60. Hsu, C.-C.; Chuang, H.-K.; Hsiao, Y.-J.; Chiang, P.-H.; Chen, S.-W.; Luo, W.-T.; Yang, Y.-P.; Tsai, P.-H.; Chen, S.-J.; Hsieh, A.-R.; et al. Predicting Risks of Dry Eye Disease Development Using a Genome-Wide Polygenic Risk Score Model. Transl. Vision Sci. Technol. 2024, 13, 13.
61. Huang, J.J.; Gorman, B.; Barr, P.B.; Halladay, C.W.; Nealon, C.L.; Chatzinakos, C.; Francis, M.; Greenberg, P.B.; Wu, W.-C.; Pyarajan, S.; et al. Multi-ancestry genome-wide association study of dry eye disease in the Million Veteran Program. Investig. Ophthalmol. Vis. Sci. 2024, 65, 1013.
62. Lee, L.; Garrett, Q.; Flanagan, J.; Chakrabarti, S.; Papas, E. Genetic factors and molecular mechanisms in dry eye disease. Ocul. Surf. 2018, 16, 206–217.
63. Craig, J.P.; Lim, J.; Han, A.; Tien, L.; Xue, A.L.; Wang, M.T.M. Ethnic differences between the Asian and Caucasian ocular surface: A co-located adult migrant population cohort study. Ocul. Surf. 2019, 17, 83–88.
64. Craig, J.P.; Wang, M.T.; Kim, D.; Lee, J.M. Exploring the Predisposition of the Asian Eye to Development of Dry Eye. Ocul. Surf. 2016, 14, 385–392.
65. Kim, J.S.; Wang, M.T.M.; Craig, J.P. Exploring the Asian ethnic predisposition to dry eye disease in a pediatric population. Ocul. Surf. 2019, 17, 70–77.
66. Wang, M.T.M.; Tien, L.; Han, A.; Lee, J.M.; Kim, D.; Markoulli, M.; Craig, J.P. Impact of blinking on ocular surface and tear film parameters. Ocul. Surf. 2018, 16, 424–429.
67. Kim, A.D.; Muntz, A.; Lee, J.; Wang, M.T.M.; Craig, J.P. Therapeutic benefits of blinking exercises in dry eye disease. Contact Lens Anterior Eye 2021, 44, 101329.
68. Schaumberg, D.A.; Nichols, J.J.; Papas, E.B.; Tong, L.; Uchino, M.; Nichols, K.K. The international workshop on meibomian gland dysfunction: Report of the subcommittee on the epidemiology of, and associated risk factors for, MGD. Investig. Ophthalmol. Vis. Sci. 2011, 52, 1994–2005.
69. Wang, M.T.M.; Vidal-Rohr, M.; Muntz, A.; Diprose, W.K.; Ormonde, S.E.; Wolffsohn, J.S.; Craig, J.P. Systemic risk factors of dry eye disease subtypes: A New Zealand cross-sectional study. Ocul. Surf. 2020, 18, 374–380.
70. Ismail, O.M.; Poole, Z.B.; Bierly, S.L.; Van Buren, E.D.; Lin, F.C.; Meyer, J.J.; Davis, R.M. Association Between Dry Eye Disease and Migraine Headaches in a Large Population-Based Study. JAMA Ophthalmol. 2019, 137, 532–536.
71. Yoo, T.K.; Oh, E. Diabetes mellitus is associated with dry eye syndrome: A meta-analysis. Int. Ophthalmol.2019, 39, 2611–2620.
72. Wan, K.H.; Chen, L.J.; Young, A.L. Depression and anxiety in dry eye disease: A systematic review and meta-analysis. Eye 2016, 30, 1558–1567.
73. Wong, J.; Lan, W.; Ong, L.M.; Tong, L. Non-hormonal systemic medications and dry eye. Ocul. Surf. 2011, 9, 212–226.
74. Galor, A.; Britten-Jones, A.C.; Feng, Y.; Ferrari, G.; Goldblum, D.; Gupta, P.K.; Merayo-Lloves, J.; Na, K.S.; Naroo, S.A.; Nichols, K.K.; et al. TFOS Lifestyle: Impact of lifestyle challenges on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 28, 262–303.
75. Gomes, J.A.P.; Azar, D.T.; Baudouin, C.; Bitton, E.; Chen, W.; Hafezi, F.; Hamrah, P.; Hogg, R.E.; Horwath-Winter, J.; Kontadakis, G.A.; et al. TFOS Lifestyle: Impact of elective medications and procedures on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 29, 331–385.
76. Wang, H.; Wang, P.B.; Chen, T.; Zou, J.; Li, Y.J.; Ran, X.F.; Li, Q.X. Analysis of Clinical Characteristics of Immune-Related Dry Eye. J. Ophthalmol. 2017, 2017, 8532397.
77. Wang, M.T.M.; Thomson, W.M.; Craig, J.P. Association between symptoms of xerostomia and dry eye in older people. Contact Lens Anterior Eye 2020, 43, 99–102.
78. Achtsidis, V.; Eleftheriadou, I.; Kozanidou, E.; Voumvourakis, K.I.; Stamboulis, E.; Theodosiadis, P.G.; Tentolouris, N. Dry eye syndrome in subjects with diabetes and association with neuropathy. Diabetes Care2014, 37, e210–e211.
79. Lv, H.; Li, A.; Zhang, X.; Xu, M.; Qiao, Y.; Zhang, J.; Yu, L. Meta-analysis and review on the changes of tear function and corneal sensitivity in diabetic patients. Acta Ophthalmol. 2014, 92, e96–e104.
80. Lyu, Y.; Zeng, X.; Li, F.; Zhao, S. The effect of the duration of diabetes on dry eye and corneal nerves. Contact Lens Anterior Eye 2019, 42, 380–385.
81. Ma, A.; Mak, M.S.; Shih, K.C.; Tsui, C.K.; Cheung, R.K.; Lee, S.H.; Leung, H.; Leung, J.N.; Leung, J.T.; Van-Boswell, M.Z.; et al. Association of long-term glycaemic control on tear break-up times and dry eye symptoms in Chinese patients with type 2 diabetes. Clin. Exp. Ophthalmol. 2018, 46, 608–615.
82. Britten-Jones, A.C.; Craig, J.P.; Anderson, A.J.; Downie, L.E. Association between systemic omega-3 polyunsaturated fatty acid levels, and corneal nerve structure and function. Eye 2023, 37, 1866–1873.
83. Callaghan, B.C.; Cheng, H.T.; Stables, C.L.; Smith, A.L.; Feldman, E.L. Diabetic neuropathy: Clinical manifestations and current treatments. Lancet Neurol. 2012, 11, 521–534.
84. Shih, K.C.; Lam, K.S.; Tong, L. A systematic review on the impact of diabetes mellitus on the ocular surface. Nutr. Diabetes 2017, 7, e251.
85. Markoulli, M.; Flanagan, J.; Tummanapalli, S.S.; Wu, J.; Willcox, M. The impact of diabetes on corneal nerve morphology and ocular surface integrity. Ocul. Surf. 2018, 16, 45–57.
86. Tummanapalli, S.S.; Willcox, M.D.P.; Issar, T.; Yan, A.; Pisarcikova, J.; Kwai, N.; Poynten, A.M.; Krishnan, A.V.; Markoulli, M. Tear film substance P: A potential biomarker for diabetic peripheral neuropathy. Ocul. Surf.2019.
87. Sullivan, B.D.; Evans, J.E.; Cermak, J.M.; Krenzer, K.L.; Dana, M.R.; Sullivan, D.A. Complete androgen insensitivity syndrome: Effect on human meibomian gland secretions. Arch. Ophthalmol. 2002, 120, 1689–1699.
88. Krenzer, K.L.; Dana, M.R.; Ullman, M.D.; Cermak, J.M.; Tolls, D.B.; Evans, J.E.; Sullivan, D.A. Effect of androgen deficiency on the human meibomian gland and ocular surface. J. Clin. Endocrinol. Metab. 2000, 85, 4874–4882.
89. Zheng, Y.; Wu, X.; Lin, X.; Lin, H. The Prevalence of Depression and Depressive Symptoms among Eye Disease Patients: A Systematic Review and Meta-analysis. Sci. Rep. 2017, 7, 46453.
90. Kitazawa, M.; Sakamoto, C.; Yoshimura, M.; Kawashima, M.; Inoue, S.; Mimura, M.; Tsubota, K.; Negishi, K.; Kishimoto, T. The Relationship of Dry Eye Disease with Depression and Anxiety: A Naturalistic Observational Study. Transl. Vis. Sci. Technol. 2018, 7, 35.
91. Ong, E.S.; Alghamdi, Y.A.; Levitt, R.C.; McClellan, A.L.; Lewis, G.; Sarantopoulos, C.D.; Felix, E.R.; Galor, A. Longitudinal Examination of Frequency of and Risk Factors for Severe Dry Eye Symptoms in US Veterans. JAMA Ophthalmol. 2017, 135, 116–123.
92. Galor, A.; Levitt, R.C.; McManus, K.T.; Kalangara, J.P.; Seiden, B.E.; Park, J.J.; Covington, D.B.; Sarantopoulos, C.D.; Felix, E.R. Assessment of Somatosensory Function in Patients With Idiopathic Dry Eye Symptoms. JAMA Ophthalmol. 2016, 134, 1290–1298.
93. Kocer, E.; Kocer, A.; Ozsutcu, M.; Dursun, A.E.; Krpnar, I. Dry Eye Related to Commonly Used New Antidepressants. J. Clin. Psychopharmacol. 2015, 35, 411–413.
94. Egger, S.F.; Huber-Spitzy, V.; Böhler, K.; Scholda, C. Isotretinoin administration in treatment of acne vulgaris. A prospective study of the kind and extent of ocular complications. Ophthalmologe 1995, 92, 17–20.
95. Schaumberg, D.A.; Buring, J.E.; Sullivan, D.A.; Dana, M.R. Hormone replacement therapy and dry eye syndrome. JAMA 2001, 286, 2114–2119.
96. Acan, D.; Kurtgoz, P. Influence of selective serotonin reuptake inhibitors on ocular surface. Clin. Exp. Optom.2017, 100, 83–86.
97. Chhadva, P.; Lee, T.; Sarantopoulos, C.D.; Hackam, A.S.; McClellan, A.L.; Felix, E.R.; Levitt, R.C.; Galor, A. Human Tear Serotonin Levels Correlate with Symptoms and Signs of Dry Eye. Ophthalmology 2015, 122, 1675–1680.
98. Chia, E.M.; Mitchell, P.; Rochtchina, E.; Lee, A.J.; Maroun, R.; Wang, J.J. Prevalence and associations of dry eye syndrome in an older population: The Blue Mountains Eye Study. Clin. Exp. Ophthalmol. 2003, 31, 229–232.
99. Golebiowski, B.; Badarudin, N.; Eden, J.; You, J.; Hampel, U.; Stapleton, F. Does endogenous serum oestrogen play a role in meibomian gland dysfunction in postmenopausal women with dry eye? Br. J. Ophthalmol. 2017, 101, 218–222.
100. Uncu, G.; Avci, R.; Uncu, Y.; Kaymaz, C.; Develioğlu, O. The effects of different hormone replacement therapy regimens on tear function, intraocular pressure and lens opacity. Gynecol. Endocrinol. 2006, 22, 501–505.
101. Pflugfelder, S.C.; Karpecki, P.M.; Perez, V.L. Treatment of blepharitis: Recent clinical trials. Ocul. Surf. 2014, 12, 273–284.
102. Craig, J.P.; Rupenthal, I.D.; Seyfoddin, A.; Cheung, I.M.Y.; Uy, B.; Wang, M.T.M.; Watters, G.A.; Swift, S. Preclinical development of MGO Manuka Honey microemulsion for blepharitis management. BMJ Open Ophthalmol. 2017, 1, e000065.
103. Dougherty, J.M.; McCulley, J.P.; Silvany, R.E.; Meyer, D.R. The role of tetracycline in chronic blepharitis. Inhibition of lipase production in staphylococci. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 1991, 32, 2970–2975.
104. Zhang, A.C.; Muntz, A.; Wang, M.T.M.; Craig, J.P.; Downie, L.E. Ocular Demodex: A systematic review of the clinical literature. Ophthalmic Physiol. Opt. 2020, 40, 389–432.
105. Liu, J.; Sheha, H.; Tseng, S.C. Pathogenic role of Demodex mites in blepharitis. Curr. Opin. Allergy Clin. Immunol. 2010, 10, 505–510.
106. English, F.P.; Nutting, W.B. Feeding characteristics in demodectic mites of the eyelid. Aust. J. Ophthalmol.1981, 9, 311–313.
107. Kim, J.H.; Chun, Y.S.; Kim, J.C. Clinical and immunological responses in ocular demodecosis. J. Korean Med. Sci. 2011, 26, 1231–1237.
108. Jones, L.; Efron, N.; Bandamwar, K.; Barnett, M.; Jacobs, D.S.; Jalbert, I.; Pult, H.; Rhee, M.K.; Sheardown, H.; Shovlin, J.P.; et al. TFOS Lifestyle: Impact of contact lenses on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 29, 175–219.
109. Nichols, J.J.; Sinnott, L.T. Tear Film, Contact Lens, and Patient-Related Factors Associated with Contact Lens–Related Dry Eye. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2006, 47, 1319–1328.
110. Kojima, T.; Matsumoto, Y.; Ibrahim, O.M.A.; Wakamatsu, T.H.; Uchino, M.; Fukagawa, K.; Ogawa, J.; Dogru, M.; Negishi, K.; Tsubota, K. Effect of Controlled Adverse Chamber Environment Exposure on Tear Functions in Silicon Hydrogel and Hydrogel Soft Contact Lens Wearers. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2011, 52, 8811–8817.
111. Efron, N.; Brennan, N.A.; Morgan, P.B.; Wilson, T. Lid wiper epitheliopathy. Prog. Retin. Eye Res. 2016, 53, 140–174.
112. Paulsen, A.J.; Cruickshanks, K.J.; Fischer, M.E.; Huang, G.-H.; Klein, B.E.K.; Klein, R.; Dalton, D.S. Dry eye in the beaver dam offspring study: Prevalence, risk factors, and health-related quality of life. Am. J. Ophthalmol.2014, 157, 799–806.
113. Doughty, M.J.; Fonn, D.; Richter, D.; Simpson, T.; Caffery, B.; Gordon, K. A patient questionnaire approach to estimating the prevalence of dry eye symptoms in patients presenting to optometric practices across Canada. Optom. Vis. Sci. 1997, 74, 624–631.
114. Dumbleton, K.; Caffery, B.; Dogru, M.; Hickson-Curran, S.; Kern, J.; Kojima, T.; Morgan, P.B.; Purslow, C.; Robertson, D.M.; Nelson, J.D. The TFOS International Workshop on Contact Lens Discomfort: Report of the Subcommittee on Epidemiology. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2013, 54, TFOS20–TFOS36.
115. Dumbleton, K.; Woods, C.A.; Jones, L.W.; Fonn, D. The impact of contemporary contact lenses on contact lens discontinuation. Eye Contact Lens Sci. Clin. Pract. 2013, 39, 93–99.
116. Lee, B.H.; McLaren, J.W.; Erie, J.C.; Hodge, D.O.; Bourne, W.M. Reinnervation in the cornea after LASIK. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2002, 43, 3660–3664.
117. Tervo, T.; Moilanen, J. In vivo confocal microscopy for evaluation of wound healing following corneal refractive surgery. Prog. Retin. Eye Res. 2003, 22, 339–358.
118. Denoyer, A.; Landman, E.; Trinh, L.; Faure, J.F.; Auclin, F.; Baudouin, C. Dry eye disease after refractive surgery: Comparative outcomes of small incision lenticule extraction versus LASIK. Ophthalmology 2015, 122, 669–676.
119. Braun, R.J.; King-Smith, P.E.; Begley, C.G.; Li, L.; Gewecke, N.R. Dynamics and function of the tear film in relation to the blink cycle. Prog. Retin. Eye Res. 2015, 45, 132–164.
120. Craig, J.P.; Tomlinson, A. Importance of the lipid layer in human tear film stability and evaporation. Optom. Vis. Sci. 1997, 74, 8–13.
121. Hamawy, A.H.; Farkas, J.P.; Fagien, S.; Rohrich, R.J. Preventing and managing dry eyes after periorbital surgery: A retrospective review. Plast. Reconstr. Surg. 2009, 123, 353–359.
122. Kiang, L.; Deptula, P.; Mazhar, M.; Murariu, D.; Parsa, F.D. Muscle-sparing blepharoplasty: A prospective left-right comparative study. Arch. Plast. Surg. 2014, 41, 576–583.
123. Wang, M.T.; Kersey, T.L.; Sloan, B.H.; Craig, J.P. Evaporative dry eye following modified Hughes flap reconstruction. Clin. Exp. Ophthalmol. 2018, 46, 700–702.
124. Gomes, J.A.P.; Azar, D.T.; Baudouin, C.; Efron, N.; Hirayama, M.; Horwath-Winter, J.; Kim, T.; Mehta, J.S.; Messmer, E.M.; Pepose, J.S.; et al. TFOS DEWS II iatrogenic report. Ocul. Surf. 2017, 15, 511–538.
125. Arita, R.; Itoh, K.; Maeda, S.; Maeda, K.; Furuta, A.; Tomidokoro, A.; Aihara, M.; Amano, S. Effects of long-term topical anti-glaucoma medications on meibomian glands. Graefes Arch. Clin. Exp. Ophthalmol. 2012, 250, 1181–1185.
126. Wong, A.B.C.; Wang, M.T.M.; Liu, K.; Prime, Z.J.; Danesh-Meyer, H.V.; Craig, J.P. Exploring topical anti-glaucoma medication effects on the ocular surface in the context of the current understanding of dry eye. Ocul. Surf. 2018, 16, 289–293.
127. Barabino, S.; Antonelli, S.; Cimbolini, N.; Mauro, V.; Bouzin, M. The effect of preservatives and antiglaucoma treatments on the ocular surface of mice with dry eye. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2014, 55, 6499–6504.
128. Baudouin, C.; Labbé, A.; Liang, H.; Pauly, A.; Brignole-Baudouin, F. Preservatives in eyedrops: The good, the bad and the ugly. Prog. Retin. Eye Res. 2010, 29, 312–334.
129. Avunduk, A.M.; Avunduk, M.C.; Varnell, E.D.; Kaufman, H.E. The comparison of efficacies of topical corticosteroids and nonsteroidal anti-inflammatory drops on dry eye patients: A clinical and immunocytochemical study. Am. J. Ophthalmol. 2003, 136, 593–602.
130. Singer, D.D.; Kennedy, J.; Wittpenn, J.R. Topical NSAIDs effect on corneal sensitivity. Cornea 2015, 34, 541–543.
131. Guidera, A.C.; Luchs, J.I.; Udell, I.J. Keratitis, ulceration, and perforation associated with topical nonsteroidal anti-inflammatory drugs. Ophthalmology 2001, 108, 936–944.
132. Alves, M.; Asbell, P.; Dogru, M.; Giannaccare, G.; Grau, A.; Gregory, D.; Kim, D.H.; Marini, M.C.; Ngo, W.; Nowinska, A.; et al. TFOS Lifestyle Report: Impact of environmental conditions on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 29, 1–52.
133. Wolffsohn, J.S.; Lingham, G.; Downie, L.E.; Huntjens, B.; Inomata, T.; Jivraj, S.; Kobia-Acquah, E.; Muntz, A.; Mohamed-Noriega, K.; Plainis, S.; et al. TFOS Lifestyle: Impact of the digital environment on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 28, 213–252.
134. Markoulli, M.; Ahmad, S.; Arcot, J.; Arita, R.; Benitez-Del-Castillo, J.; Caffery, B.; Downie, L.E.; Edwards, K.; Flanagan, J.; Labetoulle, M.; et al. TFOS Lifestyle: Impact of nutrition on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 29, 226–271.
135. Sullivan, D.A.; da Costa, A.X.; Del Duca, E.; Doll, T.; Grupcheva, C.N.; Lazreg, S.; Liu, S.H.; McGee, S.R.; Murthy, R.; Narang, P.; et al. TFOS Lifestyle: Impact of cosmetics on the ocular surface. Ocul. Surf. 2023, 29, 77–130.
136. Hwang, S.H.; Choi, Y.-H.; Paik, H.J.; Wee, W.R.; Kim, M.K.; Kim, D.H. Potential Importance of Ozone in the Association Between Outdoor Air Pollution and Dry Eye Disease in South Korea. JAMA Ophthalmol. 2016, 134, 503–510.
137. Berg, E.J.; Ying, G.-s.; Maguire, M.G.; Sheffield, P.E.; Szczotka-Flynn, L.B.; Asbell, P.A.; Shen, J.F.; The DREAM Study Research Group. Climatic and Environmental Correlates of Dry Eye Disease Severity: A Report From the Dry Eye Assessment and Management (DREAM) Study. Transl. Vis. Sci. Technol. 2020, 9, 25.
138. Galor, A.; Kumar, N.; Feuer, W.; Lee, D.J. Environmental Factors Affect the Risk of Dry Eye Syndrome in a United States Veteran Population. Ophthalmology 2014, 121, 972–973.e971.
139. McCulley, J.P.; Aronowicz, J.D.; Uchiyama, E.; Shine, W.E.; Butovich, I.A. Correlations in a change in aqueous tear evaporation with a change in relative humidity and the impact. Am. J. Ophthalmol. 2006, 141, 758–760.
140. Hanyuda, A.; Sawada, N.; Uchino, M.; Kawashima, M.; Yuki, K.; Tsubota, K.; Yamagishi, K.; Iso, H.; Yasuda, N.; Saito, I.; et al. Physical inactivity, prolonged sedentary behaviors, and use of visual display terminals as potential risk factors for dry eye disease: JPHC-NEXT study. Ocul. Surf. 2020, 18, 56–63.
141. Wang, M.T.M.; Muntz, A.; Mamidi, B.; Wolffsohn, J.S.; Craig, J.P. Modifiable lifestyle risk factors for dry eye disease. Contact Lens Anterior Eye 2021, 101409.
142. Himebaugh, N.L.; Begley, C.G.; Bradley, A.; Wilkinson, J.A. Blinking and tear break-up during four visual tasks. Optom. Vis. Sci. 2009, 86, E106–E114.
143. Argilés, M.; Cardona, G.; Pérez-Cabré, E.; Rodríguez, M. Blink Rate and Incomplete Blinks in Six Different Controlled Hard-Copy and Electronic Reading Conditions. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2015, 56, 6679–6685.
144. Knop, E.; Knop, N.; Millar, T.; Obata, H.; Sullivan, D.A. The International Workshop on Meibomian Gland Dysfunction: Report of the Subcommittee on Anatomy, Physiology, and Pathophysiology of the Meibomian Gland. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2011, 52, 1938–1978.
145. Pansell, T.; Porsblad, M.; Abdi, S. The effect of vertical gaze position on ocular tear film stability. Clin. Exp. Optom 2007, 90, 176–181.
146. Lee, W.; Lim, S.S.; Won, J.U.; Roh, J.; Lee, J.H.; Seok, H.; Yoon, J.H. The association between sleep duration and dry eye syndrome among Korean adults. Sleep Med. 2015, 16, 1327–1331.
147. Magno, M.S.; Utheim, T.P.; Snieder, H.; Hammond, C.J.; Vehof, J. The relationship between dry eye and sleep quality. Ocul. Surf. 2021, 20, 13–19.
148. Lee, Y.B.; Koh, J.W.; Hyon, J.Y.; Wee, W.R.; Kim, J.J.; Shin, Y.J. Sleep Deprivation Reduces Tear Secretion and Impairs the Tear Film. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2014, 55, 3525–3531.
149. Schmid, S.M.; Hallschmid, M.; Jauch-Chara, K.; Lehnert, H.; Schultes, B. Sleep timing may modulate the effect of sleep loss on testosterone. Clin. Endocrinol. 2012, 77, 749–754.
150. Mahler, B.; Kamperis, K.; Schroeder, M.; Frøkiær, J.; Djurhuus, J.C.; Rittig, S. Sleep deprivation induces excess diuresis and natriuresis in healthy children. Am. J. Physiol.-Ren. Physiol. 2012, 302, F236–F243.
151. Sommer, A. Xerophthalmia and vitamin a status. Prog. Retin. Eye Res. 1998, 17, 9–31.
152. World Health Organisation (WHO). Nutrition and Nutrition-Related Health and Development Data: Vitamin A Deficiency. Available online: www.who.int/data/nutrition/nlis/info/vitamin-a-deficiency (accessed on 4 July 2021).
153. Feranchak, A.P.; Gralla, J.; King, R.; Ramirez, R.O.; Corkill, M.; Narkewicz, M.R.; Sokol, R.J. Comparison of indices of vitamin A status in children with chronic liver disease. Hepatology 2005, 42, 782–792.
154. Chiu, M.; Dillon, A.; Watson, S. Vitamin A deficiency and xerophthalmia in children of a developed country. J. Paediatr. Child Health 2016, 52, 699–703.
155. Ziemanski, J.F.; Wolters, L.R.; Jones-Jordan, L.; Nichols, J.J.; Nichols, K.K. Relation Between Dietary Essential Fatty Acid Intake and Dry Eye Disease and Meibomian Gland Dysfunction in Postmenopausal Women. Am. J. Ophthalmol. 2018, 189, 29–40.
156. Miljanovic, B.; Trivedi, K.A.; Dana, M.R.; Gilbard, J.P.; Buring, J.E.; Schaumberg, D.A. Relation between dietary n-3 and n-6 fatty acids and clinically diagnosed dry eye syndrome in women. Am. J. Clin. Nutr. 2005, 82, 887–893.
157. Deinema, L.A.; Vingrys, A.J.; Wong, C.Y.; Jackson, D.C.; Chinnery, H.R.; Downie, L.E. A Randomized, Double-Masked, Placebo-Controlled Clinical Trial of Two Forms of Omega-3 Supplements for Treating Dry Eye Disease. Ophthalmology 2017, 124, 43–52.
158. Walter, S.D.; Gronert, K.; McClellan, A.L.; Levitt, R.C.; Sarantopoulos, K.D.; Galor, A. ω-3 Tear Film Lipids Correlate With Clinical Measures of Dry Eye. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2016, 57, 2472–2478.
159. Kangari, H.; Eftekhari, M.H.; Sardari, S.; Hashemi, H.; Salamzadeh, J.; Ghassemi-Broumand, M.; Khabazkhoob, M. Short-term consumption of oral omega-3 and dry eye Syndrome. Ophthalmology 2013, 120, 2191–2196.
160. Downie, L.E.; Ng, S.M.; Lindsley, K.B.; Akpek, E.K. Omega-3 and omega-6 polyunsaturated fatty acids for dry eye disease. Cochrane Database Syst. Rev. 2019.
161. Zhang, A.C.; Singh, S.; Craig, J.P.; Downie, L.E. Omega-3 Fatty Acids and Eye Health: Opinions and Self-Reported Practice Behaviors of Optometrists in Australia and New Zealand. Nutrients 2020, 12, 1179.
162. Ng, A.; Evans, K.; North, R.V.; Purslow, C. Migration of Cosmetic Products into the Tear Film. Eye Contact Lens Sci. Clin. Pract. 2015, 41, 304–309.
163. Malik, A.; Claoué, C. Transport and interaction of cosmetic product material within the ocular surface: Beauty and the beastly symptoms of toxic tears. Contact Lens Anterior Eye 2012, 35, 247–259.
164. Wang, M.T.; Craig, J.P. Investigating the effect of eye cosmetics on the tear film: Current insights. Clin. Optom.2018, 10, 33–40.
165. Chen, X.; Sullivan, D.A.; Sullivan, A.G.; Kam, W.R.; Liu, Y. Toxicity of cosmetic preservatives on human ocular surface and adnexal cells. Exp. Eye Res. 2018, 170, 188–197.
166. Wang, J.; Liu, Y.; Kam, W.R.; Li, Y.; Sullivan, D.A. Toxicity of the cosmetic preservatives parabens, phenoxyethanol and chlorphenesin on human meibomian gland epithelial cells. Exp. Eye Res. 2020, 196, 108057.
167. Canavez, A.; de Oliveira Prado Corrêa, G.; Isaac, V.L.B.; Schuck, D.C.; Lorencini, M. Integrated approaches to testing and assessment as a tool for the hazard assessment and risk characterization of cosmetic preservatives. J. Appl. Toxicol. 2021, 41, 1687–1699.
168. Troutman, J.A.; Rick, D.L.; Stuard, S.B.; Fisher, J.; Bartels, M.J. Development of a physiologically-based pharmacokinetic model of 2-phenoxyethanol and its metabolite phenoxyacetic acid in rats and humans to address toxicokinetic uncertainty in risk assessment. Regul. Toxicol. Pharmacol. 2015, 73, 530–543.
169. Amano, Y.; Sugimoto, Y.; Sugita, M. Ocular disorders due to eyelash extensions. Cornea 2012, 31, 121–125.
170. Ding, J.; Kam, W.R.; Dieckow, J.; Sullivan, D.A. The influence of 13-cis retinoic acid on human meibomian gland epithelial cells. Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2013, 54, 4341–4350.
171. Choi, M.G.; Yeo, J.H.; Kang, J.W.; Chun, Y.S.; Lee, J.K.; Kim, J.C. Effects of botulinum toxin type A on the treatment of dry eye disease and tear cytokines. Graefes Arch. Clin. Exp. Ophthalmol. 2019, 257, 331–338.
172. Diel, R.J.; Kroeger, Z.A.; Levitt, R.C.; Sarantopoulos, C.; Sered, H.; Martinez-Barrizonte, J.; Galor, A. Botulinum Toxin A for the Treatment of Photophobia and Dry Eye. Ophthalmology 2018, 125, 139–140.
173. Ho, M.-C.; Hsu, W.-C.; Hsieh, Y.-T. Botulinum Toxin Type A Injection for Lateral Canthal Rhytids: Effect on Tear Film Stability and Tear Production. JAMA Ophthalmol. 2014, 132, 332–337.
174. Ozgur, O.K.; Murariu, D.; Parsa, A.A.; Parsa, F.D. Dry eye syndrome due to botulinum toxin type-A injection: Guideline for prevention. Hawai’i J. Med. Public Health 2012, 71, 120–123.