И.Ю.Кудрявцев, главный внештатный онколог Калужской области
ЛВ: Давно ли Вы занимаете свою должность?
Восьмой год.
ЛВ: Какие из изменений, которые произошли за это время, Вы бы назвали наиболее важными?
Кадровый состав очень омолодился. Средний возраст сейчас всего 40 лет, и молодые врачи, получившие доступ к такому технологичному медицинскому оборудованию, начинают на совершенно на другом уровне воспринимать свою профессию.
ЛВ: Модернизация оборудования – какой-то федеральный проект, или исключительно инициатива области?
Этот процесс проходил в 2 этапа. Сначала в 2009-2012 годах в рамках программы «Здоровье» закупили часть техники, аппараты для лучевой терапии, на федеральном уровне. После этого первого этапа все шло в рамках софинансирования.
Наш регион один из немногих принимал активное участие в следующем этапе совершенствования онкологической помощи населению. В итоге мы получили высокотехнологичное лечебно-диагностическое оборудование, а также возможность проведения необходимой реконструкции здания и отдельных структурных отделений.
ЛВ: Уровень медицинских услуг и технологий, которыми вы располагаете, сопоставим с уровнем в Москве и в мире?
Мы стремимся к достижению всех международных стандартов и протоколов лечения. Работаем в рамках Федеральных стандартов и клинических рекомендаций RUSSCO (Российское общество клинической онкологии – прим.ред). Они соответствуют всем основным линиям, которые рекомендует NCCN (National Comprehensive Cancer Network, Национальная всеобщая онкологическая сеть США – прим.ред.), за исключением методик и лекарственных препаратов, не зарегистрированных в РФ.
Надо понимать, пациентов сейчас становится колоссально много. По злокачественным новообразованиям число больных увеличивается с каждым годом. Это связано и с улучшением диагностики, и с тем, что население стареет: увеличивается средняя ожидаемая продолжительность жизни. Люди начинают доживать до своего «рака». Улучшается и качество лечения, люди лучше выживают в трех-, пяти-, семилетней перспективе.
Пятилетняя выживаемость онкологических пациентов в 2017 году составляла 53,5% по всей России. В Калужской области в 2017 году пятилетняя выживаемость достигла 57%, несмотря на то, что ранняя диагностика пока остается на низком уровне. То есть, в среднем, мы не просто сопоставимы, мы лучше.
ЛВ: В каком направлении двигаться дальше, чтобы поддерживать эту динамику?
Есть проблемы с ранней диагностикой. Чаще всего мы выявляем онкологию на третьей стадии, реже – на второй. Лечение уже может быть затруднительно.
Во многом это связано с менталитетом. Пациент не придет на диагностический осмотр. Он приходит на обследование только тогда, когда у него что-то болит. А когда заболит, уже может оказаться поздно. Особенно трудно в этом плане тем, кто живет далеко от города.
График 1 - опухоли с наиболее высокой частотой несвоевременной диагностики (среднероссийские показатели)
График 2 - процент опухолей, выявляемых на поздних стадиях, от общего числа.
Задача выявления онкологии на ранней стадии ложится на ФАПы и поликлиники. Приказом Минздрава для этого предусмотрены смотровые кабинеты, но на практике оказывается, что они есть далеко не везде.
Пациента, который приходит в поликлинику, следует раздеть и тщательно осмотреть в рамках массового скрининга. Так делали во времена советской медицины, и это работало. Представьте, к терапевту, который сидит на приеме, попадает пациентка, у которой еще в смотровом кабинете выявили уплотнение в молочной железе. Он сразу понимает, куда ее отправить на дообследование.
Без этого больные приходят уже в очень запущенном состоянии, а это очень просто. Например, чтобы диагностировать новообразование полости рта достаточно посветить в ротовую полость фонариком. Но этого не происходит.
ЛВ: То есть, массовый скрининг может дать больший эффект, чем новейшие лекарственные разработки?
Конечно. На ранней стадии пациента проще вылечить: методики более щадящие, и при этом само лечение оказывается более действенным. Можно сохранить орган или избежать токсического действия препаратов. А если добиться того, чтобы массовый скрининг соседствовал с новыми методиками, то результаты станут видны очень быстро.
ЛВ: Есть ли какие-то новые революционные методики или препараты, которые появились недавно или вот-вот появятся?
Это уже сложно назвать новшеством, но несколько лет произошла смена парадигмы в терапии опухолей. На сцене появились иммуноонкологические препараты. Они воздействуют на опухоль не напрямую, а опосредованно, уничтожая ее при помощи иммунной системы организма. Появляются все новые препараты основанные на этом механизме. Есть еще ряд направлений, в которых пока нет результатов, но мы ожидаем прорыва.
ЛВ: Вы упомянули молодых врачей, которые приходят в клиники. Насколько хорошо они подготовлены и мотивированы, устраивает ли вас их отношение к профессии?
Если человек поставил перед собой цель стать врачом, то он придет подготовленным, и он будет сам развиваться. Аппаратура и технологии этому способствуют. Я доволен теми молодыми врачами, которых нам удалось найти. Они на своем месте и добьются хороших результатов. Главное, чтобы им было интересно, и чтобы у них была возможность развиваться.