Особенности патогенеза повреждений кожи у онкологических пациентов и терапевтические подходы

Резюме
Введение. Заживление ран – сложный биологический процесс, включающий в себя ряд хорошо скоординированных событий, направленных на восстановление целостности и функции кожи. Данный процесс характеризуется слаженной деятельностью клеток иммунной системы. Резидентные и привлеченные иммунные клетки кожи выделяют цитокины и факторы роста, которые способствуют усилению воспалительного процесса. Они также взаимодействуют с неиммунными клетками, удаляя вторгшиеся патогены и продукты распада. Нарушение регуляции иммунной системы на любой стадии процесса может привести к продлению фазы воспаления и развитию патологического состояния, такого как хроническая рана. Хроническая рана – дефект, не заживающий в течение 12 недель. Такие повреждения существенно ухудшают качество жизни пациентов и сопровождаются значительными экономическими затратами на лечение во всем мире. Современные противоопухолевые методы лечения, включающие химиотерапию, лучевую, таргетную и иммунотерапию, существенно изменяют функционирование иммунной системы и процессы регенерации тканей. У онкологических пациентов раневой процесс протекает с рядом особенностей, связанных с нарушением взаимодействия врожденного и адаптивного иммунитета, изменением активности воспалительных медиаторов, дефицитом клеточных элементов репарации и нарушением микробиома кожи. Это приводит к развитию хронических незаживающих ран, повышенному риску инфекционных осложнений и снижению эффективности стандартных методов лечения. Уход за ранами, как острыми, так и хроническими, остается одной из актуальных проблем современной медицины. Высокая распространенность острой/хронической раны, а также ее значимое влияние на качество жизни и прогноз пациентов обусловливают необходимость поиска и внедрения эффективных терапевтических стратегий, направленных на оптимизацию репаративных процессов и снижение риска осложнений.

Злокачественные новообразования (ЗНО) остаются одной из ведущих причин смертности во всем мире, характеризуясь высоким уровнем летальности и значительным влиянием на качество жизни пациентов (по данным Всемирной организации здравоохранения в 2020 г. от онкологических заболеваний погибло 10 миллионов человек). Несмотря на прогресс в онкологии и внедрение современных схем химиотерапии, лучевой, таргетной и иммунотерапии, успешное лечение опухолевого процесса сопровождается развитием побочных эффектов, затрагивающих различные органы и системы. Особое значение имеют изменения со стороны кожи и слизистых оболочек, поскольку именно они формируют барьерную защиту организма и обеспечивают нормальное течение репаративных процессов, нарушение которых приводит к развитию хронических незаживающих ран [1]. Для повышения качества медицинской помощи ведется постоянный поиск новых методов коррекции побочных эффектов [2].

ЭТАПЫ И ОСОБЕННОСТИ ИММУНОПАТОГЕНЕЗА РАНЕВОГО ПРОЦЕССА

Заживление ран – сложный биологический процесс, включающий в себя ряд хорошо скоординированных событий, направленных на восстановление целостности и функции кожи [3]. Данный процесс характеризуется слаженной деятельностью клеток иммунной системы. Резидентные и привлеченные иммунные клетки кожи выделяют цитокины и факторы роста, которые способствуют усилению воспалительного процесса. Они также взаимодействуют с неиммунными клетками, удаляя вторгшиеся патогены и продукты распада. Нарушение регуляции иммунной системы на любой стадии процесса может привести к продлению фазы воспаления и развитию патологического состояния, такого как хроническая рана [4].

В норме заживление ран включает в себя ряд взаимосвязанных и перекрывающихся этапов. Данный процесс классически упрощается до следующих четырех основных фаз:

1) гемостаз;
2) воспаление;
3) пролиферация;
4) ремоделирование.

Каждый этап характеризуется определенными клеточными и молекулярными событиями, которые в совокупности способствуют восстановлению целостности поврежденного кожного покрова [3, 4].

Гемостаз — первый этап раневого процесса, в ходе которого происходит остановка кровотечения после повреждения сосудов. Он начинается с вазоконстрикции сосудистой стенки, за которой следует агрегация тромбоцитов и образование тромбоцитарной пробки (первичный гемостаз). Затем активируется каскад коагуляции, в результате которого растворимый фибриноген превращается в нерастворимый фибрин (вторичный гемостаз). Образовавшийся тромб обес-печивает окончательную остановку кровотечения [4]. Сформировавшийся струп выполняет барьерную функцию, защищая рану от бактериальной инвазии, а также служит каркасом для миграции иммунных клеток [5]. Тромбоциты секретируют хемотаксические факторы, среди которых ключевыми являются тромбоцитарный фактор роста (PDGF) и трансформирующий фактор роста β (TGF-β). Эти медиаторы привлекают иммунные клетки из окружающих тканей и кровотока к месту повреждения, инициируя воспалительную фазу заживления [6].

Воспаление инициируется сразу после повреждения тканей и продолжается в среднем до 72 часов [6]. Эта фаза характеризуется инфильтрацией раны клетками врожденного иммунитета – преимущественно нейтрофилами, а также тучными клетками, моноцитами и макрофагами. Основная задача данного этапа заключается в предотвращении микробной инвазии и развития инфекции [7].

Нейтрофилы первыми из клеток иммунной системы мигрируют в очаг повреждения. Их максимальная концентрация отмечается в течение первых 24 часов после травмы. Основные функции нейтрофилов включают деградацию и элиминацию патогенов за счет высвобождения антимикробных пептидов, активных форм кислорода (АФК) и протеолитических ферментов, содержащихся в цитоплазматических гранулах [4]. Кроме того, нейтрофилы секретируют ряд цитокинов, усиливающих рекрутирование макрофагов, Т-лимфоцитов и новых нейтрофилов.

Тучные клетки, присутствующие в коже в большом количестве, обеспечивают ранние этапы воспалительной реакции. Через рецептор ST2 они распознают интерлейкин-33 (ИЛ-33), высвобождающийся некротическими клетками, и секретируют гистамин и другие медиаторы, стимулирующие сосудистую проницаемость и привлечение иммунных клеток в очаг повреждения.

Моноциты рекрутируются в рану вслед за нейтрофилами и дифференцируются в макрофаги, которые удаляют мертвые клетки и клеточный детрит, а также секретируют медиаторы, привлекающие Т-лимфоциты и NK-клетки для поддержания провоспалительной реакции. Фагоцитоз апоптотических нейтрофилов макрофагами служит сигналом к завершению воспалительной фазы и переключению макрофагов в противовоспалительный фенотип (M2). Эта поляризация из M1 в M2 является ключевым событием, обеспечивающим переход к пролиферативной фазе. На финальном этапе макрофаги либо подвергаются апоптозу, либо мигрируют в дренирующие лимфатические узлы. Эти процессы необходимы для подготовки тканей к последующим стадиям заживления [8].

Пролиферативная фаза начинается примерно на 3-4-е сутки после травмы и длится 2-3 недели. Ее запуск обеспечивают тромбоциты через PDGF, TGF-β и фактор роста фибробластов (FGF), которые активируют фибробласты, кератиноциты и эндотелиальные клетки для формирования грануляционной ткани. Эта ткань состоит из рыхлого коллагенового матрикса (коллаген III типа), фибронектина, гиалуроновой кислоты, новых капилляров и других различных типов клеток. Ангиогенез стимулируется гипоксией и фактором роста эндотелия сосудов (VEGF), вместе с которым активированные макрофаги, фибробласты и кератиноциты обеспечивают рост новых сосудов, поступление кислорода и питательных веществ. Фибробласты мигрируют в рану, секретируют компоненты внеклеточного матрикса и под влиянием TGF-β дифференцируются в миофибробласты. Миофибробласты экспрессируют альфа-актин гладких мышц (α-SMA) и способствуют сокращению раны. Реэпителизация происходит за счет миграции кератиноцитов из краев раны и придатков кожи, стимулируемой фактором роста кератиноцитов (KGF) и эпидермальным фактором роста (EGF). Завершение миграции контролируется контактным торможением и снижением активности TGF-β. В конце фазы миофибробласты подвергаются апоптозу, капилляры редуцируются, а грануляционная ткань замещается зрелой соединительной тканью с преобладанием коллагена I типа, подготавливая рану к ремоделированию [6].

Ремоделирование является заключительным этапом заживления, ведущим к восстановлению целостности кожи. Оно начинается через 1-2 недели после травмы и может продолжаться до одного-двух лет [4, 6]. В ходе этой фазы грануляционная ткань постепенно замещается рубцовой, неоваскуляризация регрессирует, а клеточная активность снижается. Макрофаги, фибробласты и миофибробласты либо мигрируют из раны, либо подвергаются апоптозу под влиянием регуляторных цитокинов, таких как фактор некроза опухоли-альфа (ФНО-α) и интерферон гамма (ИФН-γ).

Неструктурированный коллаген III типа заменяется коллагеном I типа, формируя упорядоченные параллельные волокна, что увеличивает прочность рубца до 70-80% от прочности неповрежденной кожи. Одновременно матриксные металлопротеиназы, высвобождаемые апоптотическими эндотелиальными клетками и фибробластами, расщепляют коллаген и обеспечивают реорганизацию внеклеточного матрикса. В конечном итоге формируется зрелый рубец с уменьшенной васкуляризацией и стабилизированной структурой дермы [6].

ФАКТОРЫ, ПРИВОДЯЩИЕ К РАЗВИТИЮ ХРОНИЧЕСКИХ РАН У ОНКОЛОГИЧЕСКИХ ПАЦИЕНТОВ

Заживление кожных ран — это сложный и строго координированный биологический процесс, включающий последовательное взаимодействие клеток иммунной системы и сигнальных молекул. Слаженность этих механизмов обеспечивает эффективную регенерацию тканей. Нарушения на любом этапе процесса могут приводить к задержке заживления и формированию хронических, трудноизлечимых ран.

Хроническая рана – дефект, не заживающий в течение 12 недель [6]. Такие повреждения существенно ухудшают качество жизни пациентов и сопровождаются значительными экономическими затратами на лечение во всем мире [7, 9].

Существует множество причин, приводящих к возникновению хронических ран. В отличие от классической раны, опухоль продолжает бесконтрольно расти без разрешения воспаления и надлежащего восстановления тканей. Данное наблюдение привело H. F. Dvorak к дискутабельному предположению, что ЗНО представляют собой «раны, которые никогда не заживают» [10]. Это подтверждается тем, что многие сигнальные пути и клеточные механизмы, участвующие в нормальном заживлении ран, также активируются при развитии опухолевого процесса. Во время раневого процесса происходит миграция и пролиферация здоровых клеток для восстановления поврежденной ткани, тогда как опухолевые клетки приобретают генетические изменения, позволяющие им активно делиться и метастазировать [8].

У онкологических пациентов развитие хронических ран связано как с самим опухолевым процессом, так и с последствиями противоопухолевой терапии.

Основные патогенетические факторы:

1. Микробная колонизация и инфицирование раневого ложа, приводящие к персистирующему воспалительному ответу.
2. Аномальная активация кератиноцитов, проявляющаяся гиперпролиферацией и нарушением миграции клеток, что препятствует эпителизации.
3. Клеточное старение: макрофаги и фибробласты теряют регенеративный потенциал и формируют ассоциированный со старением секреторный фенотип (SASP), сопровождающийся высвобождением провоспалительных цитокинов и АФК.
4. Избыточное накопление конечных продуктов гликирования (AGEs), усиливающее воспаление и ускоряющее клеточное старение в раневой среде [5].
5. Современные противоопухолевые препараты часто нарушают целостность кожного покрова и замедляют заживление ран [1].

Так, например, химиотерапевтические средства воздействуют на быстро делящиеся клетки, включая кератиноциты и макрофаги, замедляют миграцию клеток и препятствуют их пролиферации, нарушая гомеостаз. Также отмечается подавление функций иммунной системы: снижение числа Т-клеток, естественных киллеров и дендритных клеток, а также нарушение коммуникации между иммунными клетками [11].

Таргетные препараты должны быть относительно безопасными для здоровых клеток, однако побочные эффекты со стороны кожи встречаются достаточно часто. Это связано с тем, что некоторые молекулы-мишени препарата также экспрессируются в коже. Например, ингибиторы рецептора эпидермального фактора роста (EGFR) блокируют не только рецепторы на опухолевых клетках, но и EGFR на здоровых кератиноцитах базального слоя эпидермиса. В результате нарушается пролиферация и дифференцировка кератиноцитов, снижается барьерная функция кожи, что проявляется клинически как акнеподобная сыпь, сухость, воспаление волосяных фолликулов и другое. Ингибиторы ангиогенеза, воздействующие на VEGF, могут нарушать заживление ран. Эти препараты подавляют образование новых сосудов, что приводит к снижению доставки кислорода, питательных веществ и необходимых клеток в область раны, замедляя ее регенерацию [2].

Лучевая терапия, несмотря на технические усовершенствования, вызывает кожные токсические реакции у 85-95% пациентов. Повреждение тканей обусловлено как прямым действием ионизирующего излучения (одно- и двухцепочечные разрывы ДНК), так и косвенным – через образование АФК, вызывающих окислительные модификации оснований и структурные дефекты ДНК. Эти процессы запускают апоптоз, некроз и мутации клеток. Дополнительно радиация индуцирует воспалительный каскад с высвобождением провоспалительных цитокинов (ИЛ-1, ИЛ-6, ФНО-α и др.) и молекул адгезии, что усугубляет повреждение и может приводить к фиброзу. В облученных ранах подавляется клеточная пролиферация, нарушаются организация коллагена и баланс металлопротеиназ, что замедляет репаративные процессы [1].

6. Микробиом, колонизирующий кожные покровы, является важным регулятором местного и системного гомеостаза. Его сбалансированный состав обеспечивает защиту от патогенной флоры, поддерживает барьерные функции и участвует в регуляции иммунных механизмов. Однако при развитии дисбиоза, преобладании условно-патогенных и патогенных микроорганизмов, при воздействии противоопухолевых препаратов нарушается нормальное течение репаративных процессов, что может приводить к формированию хронических ран. В хронических ранах происходит нарушение альфа-разнообразия с преобладанием Staphylococcus, Corynebacterium pseudomonas. К тому же скорость образования биопленок выше, чем в острых ранах. M. Malone и соавторы в систематическом обзоре и метаанализе, включавшем 185 хронических незаживающих ран, обнаружили, что средняя распространенность биопленок составляет 78,2% [12]. Они обеспечивают благоприятную среду для роста микроорганизмов, а также формируют устойчивость к антимикробным препаратам [9].

В последние годы возрастает интерес к изучению опухоль-ассоциированной микробиоты, которая рассматривается как активный участник канцерогенеза. Доказано, что микроорганизмы, связанные с опухолевой тканью, способны оказывать многоуровневое воздействие на злокачественный процесс: от прямого повреждения ДНК и индукции мутагенеза до активации онкогенных сигнальных путей и модуляции противоопухолевого иммунного ответа [13].

В совокупности эти механизмы поддерживают состояние хронического воспаления, препятствуют адекватной репарации и значительно затрудняют процесс заживления ран у онкологических пациентов [5].

ПОДХОДЫ К ПРОФИЛАКТИКЕ И ЛЕЧЕНИЮ ХРОНИЧЕСКИХ РАН

Уход за ранами, как острыми, так и хроническими, остается одной из актуальных проблем современной медицины. Высокая распространенность острых и хронических ран, а также их значимое влияние на качество жизни и прогноз пациентов обусловливают необходимость поиска и внедрения эффективных терапевтических стратегий, направленных на оптимизацию репаративных процессов и снижение риска осложнений.

Ключевые направления включают:

1. Дебридмент. Удаление некротических тканей, клеточных остатков и микробных биопленок рассматривается как стандартный компонент лечения хронических ран. Дебридмент способствует снижению микробной нагрузки и созданию условий для репарации тканей. Однако данные о его долгосрочной эффективности остаются ограниченными, что свидетельствует о необходимости комбинирования данного метода с другими терапевтическими подходами.
2. Применение раневых повязок. Традиционные методы включают использование сухих марлевых повязок или полупроницаемых пленок. В последние десятилетия широкое распространение получили современные покрытия – гидрогели, гидроколлоидные и пенистые материалы, обладающие абсорбирующими свойствами. Они обеспечивают поддержание оптимальной влажной среды, способствуют очищению раневого ложа и создают условия для эффективного заживления.
3. Антимикробные средства. Одним из ключевых факторов хронизации ран является формирование микробных биопленок, которые существенно снижают эффективность стандартных лечебных мероприятий. В этой связи особое значение приобретают препараты, обладающие доказанной активностью в отношении микроорганизмов, формирующих биопленки, включая антибиотикорезистентные штаммы.
4. Терапия отрицательным давлением.
5. Современные методы терапии.

На уровне экспериментальных и клинических исследований изучаются инновационные подходы: доставка экзогенных факторов роста для восстановления нарушенных сигнальных каскадов, применение сенолитических препаратов, направленных на элиминацию стареющих клеток, терапия стволовыми клетками, а также методы генной терапии. Эти технологии представляют значительный потенциал для коррекции патогенетических механизмов хронических ран, однако пока не вошли в широкую клиническую практику [2, 5, 6, 9].

РОЛЬ РАСТВОРА И ГЕЛЯ ПРОНТОСАН В КОМПЛЕКСНОМ ЛЕЧЕНИИ ХРОНИЧЕСКИХ РАН У ОНКОЛОГИЧЕСКИХ ПАЦИЕНТОВ

В последние годы особое внимание уделяется средствам местной терапии, направленным на контроль микробной колонизации и разрушение биопленок. Одним из клинически значимых примеров является раствор и гель Пронтосан – комбинация 0,1% поли-аминопропила бигуанида (полигексанид) и 0,1% ундециленового амидопропил-бетаина.

Применение данного средства ассоциировалось со снижением боли при смене повязки на 30%, уменьшением размеров и улучшением характеристик ран, а также уменьшением экссудации, что позволяло сократить количество перевязок и снизить общую стоимость лечения [14]. Пронтосан способствует удалению некротических масс, создавая оптимальные условия для заживления [15]. Кроме того, средство показало высокую эффективность в отношении биопленок, особенно при продолжительном применении (48 часов), что свидетельствует о необходимости регулярного использования [16]. В ряде клинических исследований его применение сопровождалось снижением воспалительных явле­ний, уменьшением неприятного запаха, ускорением эпителизации и улучшением качества жизни пациентов по сравнению со стандартным промыванием физиологическим раствором [17].

В условиях иммуносупрессии и нарушенной регенерации у онкологических больных включение раствора и геля Пронтосан в комплексное ведение хронических ран можно рассматривать как важный компонент терапии, направленный на снижение инфекционных осложнений и оптимизацию репаративных процессов.

КЛИНИЧЕСКИЙ ПРИМЕР

Пациентка Ж., 1967 года рождения. В сентябре 2021 г. обратилась к дерматологу с жалобами на высыпания на коже лица, шеи и передней поверхности грудной клетки.

Анамнез заболевания. В феврале 2020 г. пациентка была обследована в связи с болями в нижних отделах живота: выявлена диффузно-инфильтрирующая стенозирующая опухоль сигмовидной кишки. По месту жительства выполнены лапаротомия, трансверзостомия и холецистэктомия.

В мае 2020 г., во время плановой госпитализации, проведена компьютерная томография органов грудной клетки, брюшной полости и малого таза. Выявлены изменения стенок сигмовидной кишки и прилежащих отделов кишечника, расцененные как подозрительные на опухолевый процесс, а также лимфаденопатия в брюшной полости и области малого таза. Гистологическое заключение: аденокарцинома толстой кишки G2 с инвазией в подслизистый слой, мышечный слой, серозную оболочку и периколическую клетчатку, с вовлечением висцеральной брюшины и лимфоваскулярной инвазией, без признаков периневральной инвазии при наличии множественных депозитов. В 7 из 17 исследованных лимфоузлов выявлены метастазы опухоли.

С июня 2020 г. пациентка получала полихимиотерапию по схеме FOLFOX 6.

С июля 2020 г. (со второго курса) в лечение была добавлена таргетная терапия цетуксимабом.

С декабря 2020 г. терапия продолжена по схеме DeGramont с панитумумабом.

В июле 2021 г. на фоне терапии ингибиторами EGFR развилась кожная токсичность II степени. Для коррекции кожных проявлений пациентке были назначены:

• доксициклина моногидрат по 100 мг 1 раз в сутки (per os);
• клобетазола пропионат, крем 0,05% – наружно, 1 раз в сутки;
• мупироцин, мазь 2% – наружно, 2 раза в сутки;
• регулярное применение эмолентов.

Отмечалось прогрессирование кожного процесса, что было связано с некорректным назначением клобетазола пропионата – топического глюкокортикостероида очень сильной (IV класса) активности. Вследствие этого у пациентки усилились воспалительные проявления, присоединилась вторичная инфекция, увеличилась площадь поражения кожи, что сопровождалось выраженным снижением качества жизни, ограничением повседневной активности и социальной коммуникации (рис. 1).

При повторном обращении к дерматологу был скорректирован диагноз: акнеподобная сыпь III степени (CTCAE NCI v. 5.0), развившаяся на фоне таргетной противоопухолевой терапии ингибитором EGFR (панитумумаб). Также была рекомендована комплексная терапия для коррекции побочных эффектов со стороны кожного покрова.

Системная терапия:

• доксициклина моногидрат – по 100 мг 2 раза в сутки (per os), курс 14 дней.

Наружная терапия:

• примочки с раствором 0,1% поли-аминопропил бигуанида (полигексанид) и 0,1% ундециленового амидопропил-бетаина (раствор Пронтосан) – 1 раз в сутки на область чешуйко-корок в течение 15-20 минут до их полного удаления, на протяжении трех дней;
• гель 0,1% полиаминопропил бигуанида (полигексанид) и 0,1% ундециленового амидопропил-бетаина (гель Пронтосан) – 1 раз в сутки (в течение 14 дней);
• крем гидрокортизона бутират 0,1% – наружно, 1 раз в сутки на кожу лица и шеи (в течение 7 дней);
• крем с ивермектином 1% – наружно, с 4-го дня, 1 раз в сутки на ночь (в течение 14 дней);
• эмоленты – ежедневно;
• солнцезащитные средства с фактором защиты SPF 50 – ежедневно.

Динамика и исход. На фоне проводимой терапии, включающей применение раствора Пронтосан, уже на вторые сутки отмечалось отторжение корок, снижение интенсивности зуда и жжения. К 7-му дню терапии наблюдалось значительное клиническое улучшение; к 14-му – практически полное разрешение кожных проявлений, восстановление целостности кожного покрова. Это доказывает эффективность данного препарата в составе комплексной терапии при коррекции кожной токсичности, индуцированной терапией ингибиторами EGFR (рис. 2).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Хронические раны у онкологических пациентов формируются под влиянием как самого опухолевого процесса, так и побочных эффектов противоопухолевой терапии. Они сопровождаются нарушением иммунного ответа, изменением микробиома и снижением регенеративного потенциала тканей. Для их лечения необходим мультидисциплинарный подход, включающий хирургические, системные и наружные методы.

Перспективными направлениями остаются изучение роли микробиома, клеточных технологий и средств, направленных на разрушение биопленок.

Использование таких препаратов, как раствор и гель Пронтосан, значительно улучшает терапию раневого процесса, однако требуется дальнейшее изучение данных в крупных клинических исследованиях.

Вклад авторов:
Авторы внесли равный вклад на всех этапах работы и написания статьи.
Contribution of authors:
All authors contributed equally to this work and writing of the article at all stages.

Литература/References

1. Zawrzykraj M., Deptuła M., Kondej K., Tymińska A., Pikuła M. The effect of chemotherapy and radiotherapy on stem cells and wound healing. Current perspectives and challenges for cell-based therapies. Biomed Pharmacother. 2023; 168: 115781. DOI: 10.1016/j.biopha.2023.115781. Epub ahead of print. PMID: 39491418.
2. Deptuła M., Zieliński J., Wardowska A., Pikuła M. Wound healing complications in oncological patients: perspectives for cellular therapy. Postepy Dermatol Alergol. 2019; 36 (2): 139-146. DOI: 10.5114/ada.2018.72585. Epub 2018 Jan 4. PMID: 31320845; PMCID: PMC6627262.
3. Choudhary V., Choudhary M., Bollag W. B. Exploring Skin Wound Healing Models and the Impact of Natural Lipids on the Healing Process. Int J Mol Sci. 2024; 25 (7): 3790. DOI: 10.3390/ijms25073790. PMID: 38612601; PMCID: PMC11011291.
4. Cioce A., Cavani A., Cattani C., Scopelliti F. Role of the Skin Immune System in Wound Healing. Cells. 2024; 13 (7): 624. DOI: 10.3390/cells13070624. PMID: 38607063; PMCID: PMC11011555.
5. Wilkinson H. N., Hardman M. J. Wound healing: cellular mechanisms and pathological outcomes. Open Biol. 2020; 10 (9): 200223. DOI: 10.1098/rsob.200223. Epub 2020 Sep 30. PMID: 32993416; PMCID: PMC7536089.
6. Mullin J. A., Rahmani E., Kiick K. L., Sullivan M. O. Growth factors and growth factor gene therapies for treating chronic wounds. Bioeng Transl Med. 2023; 9 (3): e10642. DOI: 10.1002/btm2.10642. PMID: 38818118; PMCID: PMC11135157.
7. Nguyen A. V., Soulika A. M. The Dynamics of the Skin's Immune System. Int J Mol Sci. 2019; 20 (8): 1811. DOI: 10.3390/ijms20081811. PMID: 31013709; PMCID: PMC6515324.
8. Jakovija A., Chtanova T. Skin immunity in wound healing and cancer. Front Immunol. 2023; 14: 1060258. DOI: 10.3389/fimmu.2023.1060258. PMID: 37398649; PMCID: PMC10312005.
9. Yang Y., Huang J., Zeng A., Long X., Yu N., Wang X. The role of the skin microbiome in wound healing. Burns Trauma. 2024; 12: tkad059. DOI: 10.1093/burnst/tkad059. PMID: 38444635; PMCID: PMC10914219.
10. Dvorak H. F. Tumors: wounds that do not heal. Similarities between tumor stroma generation and wound healing. N Engl J Med. 1986; 315 (26): 1650-1659. DOI: 10.1056/NEJM198612253152606. PMID: 3537791.
11. Słonimska P., Sachadyn P., Zieliński J., Skrzypski M., Pikuła M. Chemotherapy-Mediated Complications of Wound Healing: An Understudied Side Effect. Adv Wound Care (New Rochelle). 2024; 13 (4): 187-199. DOI: 10.1089/wound.2023.0097. Epub 2024 Feb 14. PMID: 38183626; PMCID: PMC10924052.
12. Malone M., Bjarnsholt T., McBain A. J., James G. A., Stoodley P., Leaper D., Tachi M., Schultz G., Swanson T., Wolcott R. D. The prevalence of biofilms in chronic wounds: a systematic review and meta-analysis of published data. J Wound Care. 2017; 26 (1): 20-25. DOI: 10.12968/jowc.2017.26.1.20. PMID: 28103163.
13. Wong-Rolle A., Wei H. K., Zhao C., Jin C. Unexpected guests in the tumor microenvironment: microbiome in cancer. Protein Cell. 2021; 12 (5): 426-435. DOI: 10.1007/s13238-020-00813-8. Epub 2020 Dec 9. PMID: 33296049; PMCID: PMC8106554.
14. Durante C. M., Greco A., Sidoli O., Maino C., Gallarini A., Ciprandi G. Evaluation of the effectiveness of a polyhexanide and propyl betaine-based gel in the treatment of chronic wounds. Minerva Chir. 2014; 69 (5): 283-292. PMID: 25267019.
15. Lazzari G., Cesa S., Lo Palo E. Clinical use of 0.1% polyhexanide and propylbetaine on acute and hard-to-heal wounds: a literature review. J Wound Care. 2024; 33 (Sup6a): cxl-cli. DOI: 10.12968/jowc.2019.0066. PMID: 38850544.
16. Tahir S., Parvin F., Wang M., Deva A. K., Vickery K., Hu H. The efficacy of antimicrobial solutions against multispecies bacterial biofilm with or without negative pressure wound therapy in an in vitro wound model. J AntimicrobChemother. 2024; 79 (12): 3178-3185. DOI: 10.1093/jac/dkae338. PMID: 39361487.
17. Atkin L., Stephenson J., Cooper D. M. Wound bed preparation: a case series using polyhexanide and betaine solution and gel-a UK perspective. J Wound Care. 2020; 29 (7): 380-386. DOI: 10.12968/jowc.2020.29.7.380. PMID: 32654602.

¹ Центральная государственная медицинская академия Управления делами Президента Российской Федерации, Москва, Россия, Медицинский научно-образовательный центр Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия, e.a.shatokhina@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-0238-6563
² Центральная государственная медицинская академия Управления делами Президента Российской Федерации, Москва, Россия, kelasova.olga@mail.ru, https://orcid.org/0009-0001-5645-5341
³ Центральная государственная медицинская академия Управления делами Президента Российской Федерации, Москва, Россия, dr.polonskaia@gmail.com, https://orcid.org/0000-0001-6888-4760
⁴ Клиническая больница № 1 (Волынская) Управления делами Президента РФ, Москва, Россия, volynka@volynka.ru, https://orcid.org/0000-0003-4187-1075
⁵ Центральная государственная медицинская академия Управления делами Президента Российской Федерации, Москва, Россия, kruglovals@mail.ru, http://orcid.org/0000-0002-5044-5265

Сведения об авторах:

Шатохина Евгения Афанасьевна, д.м.н., профессор кафедры дерматовенерологии и косметологии, Федеральное государственное бюджетное учреждение дополнительного профессионального образования «Центральная государственная медицинская академия» Управления делами Президента Российской Федерации; Россия, 121359, ул. Маршала Тимошенко, 19, с. 1А; ведущий научный сотрудник, Медицинский научно-образовательный центр Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова»; Россия, 119192, г. Москва, Ломоносовский проспект, 27, корп. 10; e.a.shatokhina@gmail.com

Келасова Ольга Владимировна, аспирант кафедры дерматовенерологии и косметологии, Федеральное государственное бюджетное учреждение дополнительного профессионального образования «Центральная государственная медицинская академия» Управления делами Президента Российской Федерации; Россия, 121359, ул. Маршала Тимошенко, 19, с. 1А; kelasova.olga@mail.ru

Полонская Александра Сергеевна, к.м.н., доцент кафедры дерматовенерологии и косметологии, Федеральное государственное бюджетное учреждение дополнительного профессионального образования «Центральная государственная медицинская академия» Управления делами Президента Российской Федерации; Россия, 121359, ул. Маршала Тимошенко, 19, с. 1А; dr.polonskaia@gmail.com

Журавлев Сергей Викторович, к.м.н., главный врач, Федеральное государственное бюджетное учреждение «Клиническая больница № 1» (Волынская) Управления делами Президента Российской Федерации; Россия, 121352, Москва, ул. Староволынская, 10; volynka@volynka.ru

Круглова Лариса Сергеевна, д.м.н., профессор, заведующий кафедрой дерматовенерологии и косметологии, Федеральное государственное бюджетное учреждение дополнительного профессионального образования «Центральная государственная медицинская академия» Управления делами Президента Российской Федерации; Россия, 121359, ул. Маршала Тимошенко, 19, с. 1А; kruglovals@mail.ru

Information about the authors:

Eugenia A. Shatokhina, Dr. of Sci. (Med.), Professor of the Dermatovenerology and Cosmetology Department, Federal State Budgetary Institution of Additional Professional Education Central State Medical Academy of the Office of the President of the Russian Federation; 19 bld 1A Marshala Timoshenko str., Moscow, 121359, Russia; Leading researcher, Medical Research and Educational Center at the Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education Lomonosov Moscow State University; 27 bld 10 Lomonosovsky Prospekt, Moscow, 119992, Russia; e.a.shatokhina@gmail.com

Olga V. Kelasova, PhD student of the Dermatovenerology and Cosmetology Department, Federal State Budgetary Institution of Additional Professional Education Central State Medical Academy of the Office of the President of the Russian Federation; 19 bld 1A Marshala Timoshenko str., Moscow, 121359, Russia; kelasova.olga@mail.ru

Aleksandra S. Polonskaia, Cand. of Sci. (Med.), Associate Professor, Dermatovenerology and Cosmetology Department, Federal State Budgetary Institution of Additional Professional Education Central State Medical Academy of the Office of the President of the Russian Federation; 19 bld 1A Marshala Timoshenko str., Moscow, 121359, Russia; dr.polonskaia@gmail.com

Sergei V. Zhuravlev, Cand. of Sci. (Med.), Chief Physician, Federal State Budgetary Institution Clinical Hospital No. 1 (Volynskaya) of the Office of the President of the Russian Federation; 10 Starovolynskaya St., Moscow, 121352, Russia; volynka@volynka.ru

Larisa S. Kruglova, Dr. of Sci. (Med.), Professor, Head of Dermatovenerology and Cosmetology Department, Federal State Budgetary Institution of Additional Professional Education Central State Medical Academy of the Office of the President of the Russian Federation; 19 bld 1A Marshala Timoshenko str., Moscow, 121359, Russia; kruglovals@mail.ru

Особенности патогенеза повреждений кожи у онкологических пациентов и терапевтические подходы/ Е. А. Шатохина, О. В. Келасова, А. С. Полонская, С. В. Журавлев, Л. С. Круглова
Для цитирования: Шатохина Е. А., Келасова О. В., Полонская А. С., Журавлев С. В., Круглова Л. С. Особенности патогенеза повреждений кожи у онкологических пациентов и терапевтические подходы. Лечащий Врач. 2025; 10 (28): 84-90. https://doi.org/10.51793/OS.2025.28.10.013
Теги: лечение рака, уход за ранами, заживление ран