Ишемическая болезнь сердца при циррозе печени: современные реалии

Цирроз печени (ЦП) — хроническое заболевание, характеризующееся необратимым замещением печеночной паренхимы соединительной тканью и развитием функциональной недостаточности органа. В последние годы отмечается рост заболеваемости ЦП, которая достигает 20–40 больных на 100 тыс. населения. Цирроз печени чаще встречается у мужчин, а среди его причин доминируют злоупотребление алкоголем, вирусная гепатотропная инфекция и неалкогольный стеатогепатит (НАСГ).

Трансплантация печени является единственным жизнесохраняющим лечением у больных с терминальными стадиями печеночной патологии [1], однако на результаты вмешательства и на прогноз в целом негативно влияют сердечно-сосудистые заболевания [2]. За последние два десятилетия кардиоваскулярная смертность после пересадки печени увеличилась на 50% [2]; в настоящее время заболевания сердца и сосудов являются лидирующей причиной ранней смертности (40% случаев) и занимают третье место среди факторов поздней послеоперационной летальности [3–5].

До настоящего времени в отношении взаимосвязи цирроза печени с ишемической болезнью сердца (ИБС) продолжается дискуссия [6–10]. Распространенность ИБС у больных циррозом печени, ожидающих трансплантацию, вариабельна, что, по-видимому, зависит от популяции, дефиниции и методов оценки патологии сердца, а также критериев группы контроля [6, 11]. Так, встречаемость ИБС у пациентов с циррозом печени колебалась от 2,5–5,1% [12] до 21,7–36,8% [13–18]. Гемодинамически значимое сужение коронарных артерий (≥ 50%) наблюдалось у 1/5–1/3 больных ЦП и было связано с факторами риска ИБС (возрастом, полом, сахарным диабетом, артериальной гипертензией) [15–18]. Обструктивная форма ИБС (сужение коронарных артерий ≥ 50%) выявлялась в 11,3–33,3% случаев цирроза печени [19, 20], в том числе с поражением одного (8%) или нескольких сосудов (25,3%) [20]. Достаточно часто ИБС протекала бессимптомно, несмотря на умеренный или тяжелый стеноз коронарных артерий [13–15]. Предполагается и более частая встречаемость ИБС у больных циррозом печени: значительно выше, чем постулируется, — от 32,5% до 77% [19, 21].

Имеется мнение, что наличие и тяжесть ИБС не взаимосвязаны с развившимися после трансплантации печени кардио­васкулярными событиями и с послеоперационной летальностью, особенно в случаях предшествующей успешной реваскуляризации [17, 19, 20, 22]. Более того, высказывается парадоксальная точка зрения о позитивном влиянии ИБС на прогноз ЦП: у больных, имевших ИБС, шестилетняя выживаемость была выше, чем в случаях ее отсутствия, а осложнения цирроза (варикозное кровотечение, асцит, печеночная энцефалопатия) встречались несколько реже [12].

Однако большинство клиницистов указывает на негативное влияние ИБС на исходы трансплантации печени [10, 23, 24]. Так, худшие результаты операции отмечались у пациентов с циррозом печени и ИБС [25], а повышенная кардиальная смертность в этой группе сохранялась, несмотря на проведенные коронарные вмешательства [26]. Мультисосудистая ИБС у трансплантированных больных была ассоциирована с повышенной смертностью и послеоперационной гемодинамической нестабильностью даже в отсутствие тяжелого стеноза [24].

Первоначально предполагалось, что распространенность коронарного атеросклероза у больных циррозом печени ниже общепопуляционных уровней. Эта точка зрения базировалась на результатах аутопсий, выполненных в 60–70 гг. прошлого столетия, а также данных исследований, проведенных на когорте больных HCV-ассоциированным циррозом печени [8, 27]. W. L. Howell и соавт. отмечали сниженную частоту кардиоваскулярного атеросклероза и инфаркта миокарда при портальном циррозе печени [8]. При алкогольном циррозе печени ИБС (стеноз коронарных артерий ≥ 50%) встречалась реже, чем в популяции (42% и 58%), и характеризовалась меньшим числом пораженных сосудов [28]. У пациентов с циррозом печени наблюдалась более редкая встречаемость инфаркта миокарда (1,7% и 6,4%) и ишемического инсульта (0,8% и 10,5%) по сравнению с контролем [27]. По данным М. Tsai и соавт. [12], ИБС (5,1% и 17,4%) и гиперлипидемия (20,6% и 24,1%) регистрировались у больных вирусным циррозом печени реже, чем в популяции, в отличие от геморрагического и ишемического инсультов, которые были более частым феноменом.

Вероятно, патология печени и ассоциированные с ней состояния могут оказывать защитное действие в отношении развития ИБС. Снижение содержания липидов и липопротеинов, фибриногена в крови, коагулопатия, тромбоцитопения, артериальная гипотензия, недостаточность питания, избыток циркулирующих эстрогенов рассматриваются в качестве кардиопротекторных факторов у пациентов с циррозом печени [29, 30]. Так, дислипидемия при циррозе печени встречалась реже, чем в популяции (1,1% и 16,9%) [6], тогда как гипохолестеринемия и гипотриглицеридемия наблюдались в 15,0–54,2% случаев ЦП [31, 32]. Содержание маркеров атеросклероза в крови, таких как общий холестерин, липопротеины низкой и очень низкой плотности, было снижено у больных циррозом печени [33–36]. Протективным эффектом в плане возникновения ИБС может обладать имеющаяся при циррозе печени системная вазодилатация [37]. Вместе с тем высказывалось мнение, что фиксация низкой частоты коронарного атеросклероза у пациентов с ЦП могла быть связана с гиподиагностикой [10].

Был опубликован ряд работ, в которых доказывалось отсутствие различий в частоте коронарного атеросклероза у больных циррозом печени и в популяции. По мнению К. Kazankov и соавт., распространенность ИБС была сопоставимой при циррозе печени и в контроле, хотя выраженная кальцификация коронарных артерий, увеличенный объем атеросклеротических бляшек, распространенное и множественное поражение сосудов чаще встречались все же в случаях ЦП [21]. Наличие и выраженность атеросклеротических бляшек в сонных и вертебральных артериях при циррозе печени не отличались от контроля, тогда как нарушенный кровоток регистрировался реже у больных [27].

В последние годы чаще обсуждается вопрос более высокой частоты развития ИБС и коронарного атеросклероза при циррозе печени по сравнению с популяцией, свидетельством чего является рост выявляемости ИБС у кандидатов на трансплантацию печени [6, 18, 38]. По данным регистра реципиентов трансплантации печени за четверть века в США произошло увеличение частоты лиц с ИБС с 0,35% в 1987–1993 гг. до 2,37% в 2007–2013 гг. [39]. Этот рост связывают с повышением возраста больных циррозом печени (из-за улучшенной выживаемости), увеличением удельного веса мужчин и числа пациентов с коморбидными заболеваниями (ожирением, сахарным диабетом, артериальной гипертензией), ростом среди реципиентов доли неалкогольной жировой болезни печени (НАЖБП) в структуре патологии [12, 39].

При циррозе печени ИБС наблюдалась в два раза чаще, чем в популяции (20% и 12%), с ней были ассоциированы этиология цирроза и возраст больных, что, по мнению авторов, свидетельствует против кардиопротективного эффекта печеночной патологии [38]. По данным N. S. Parikh и соавт. [9], ИБС (9,7% и 5,6%) и инфаркт миокарда (1,0% и 0,5%) при циррозе печени встречались чаще, чем в популяции. Обструктивная форма ИБС наблюдалась одинаково часто как при циррозе печени, так и в контроле (7,2% и 7,9%), тогда как необструктивный вариант болезни преобладал в случаях цирроза печени (30,6% против 23,4%) [6]. Индекс кальцификации коронарных артерий у больных был выше, чем в контрольной группе, сопоставимой с группой цирроза печени по полу, возрасту и расовой принадлежности [40].

В основе дискуссионных данных могут лежать популяционная гетерогенность больных циррозом печени и различия во влиянии ряда факторов.

Во-первых, этиология цирроза печени. Не вызывает сомнений факт более высокой распространенности ИБС при циррозе, обусловленном НАЖБП и НАСГ [7, 16, 38, 41, 42]. Распространенность коронарного атеросклероза у пациентов с ЦП вследствие НАСГ была в несколько раз выше по сравнению с иными видами этиологии (7,4–27% и 1,7–3,3% соответственно), что связано с более высокой частотой в этой группе больных артериальной гипертензии, сахарного диабета, ожирения и метаболического синдрома [7, 43, 44]. ИБС наблюдалась у 36,8% ожидающих трансплантацию пациентов с циррозом печени, преимущественно в исходе неалкогольного стеатогепатита (52,8%) [16]. Частота коронарного атеросклероза с поражением одной (15,1%, 4,6% и 6,6%) или нескольких артерий (9,4%, 0,9% и 0%) была выше при обусловленном неалкогольным стеатогепатитом циррозе печени, в сравнении с вирусным или алкогольным [16].

НАЖБП является важнейшим предиктором ИБС [16, 42], которая регистрировалась у 20% пациентов с циррозом печени на фоне НАСГ и только в 9% случаев алкогольного цирроза, что находило отражение в более высокой встречаемости при НАЖБП кардиоваскулярных событий (отека легких, фибрилляции предсердий, внезапной кардиальной смерти и др.) в течение года после трансплантации печени (26,4% и 8,2%) [42].

В отношении сопряженности с ИБС алкогольного цирроза печени данные противоречивы. Высказывается мнение как о повышенном (сопоставимом с НАЖБП) риске развития ИБС в случаях алкогольного цирроза [6, 38, 41, 44], так и о сравнительно небольшой роли алкоголя в этом процессе [7, 16]. Частота ИБС при алкогольном циррозе печени (31%) выше по сравнению с вирусным (2,4%) [38, 44], а выраженность коронарного атеросклероза коррелировала с артериальной гипертензией [44]. Алкогольная природа патологии печени являлась фактором риска обструктивной формы ИБС [6] и кальцификации коронарных артерий [40].

Вместе с тем в ряде работ продемонстрирована низкая распространенность ИБС при алкогольном циррозе печени, не превышающая 2,9%. Частота ИБС в случаях алкогольного ЦП была ниже, чем при патологии, ассоциированной с HCV-инфекцией (20,0% и 39,4% соответственно) [16], а по другим данным, вообще не превышала 2,9% [7]. Тяжелые формы ИБС (стенозы ≥ 70%) регистрировались у больных алкогольным циррозом печени реже по сравнению с циррозами иной (в том числе вирусной) этиологии (2% и 13% соответственно) [45].

HCV-, HBV-инфекции, первичный билиарный холангит характеризовались сопоставимо низкой встречаемостью ИБС (2,7%, 2,3% и 1,7% соответственно) [7]. ИБС при вирусном циррозе печени регистрировалась реже (5,1%), чем в популяции [12]. HBV-инфекция не была связана с повышенным риском каротидного атеросклероза, а смертность от ИБС, цереброваскулярных болезней и атеросклероза у HBsAg-позитивных лиц не превышала общепопуляционную [46]. Все это сделало возможным обсуждать протективный эффект вирусов гепатита в отношении развития ИБС [41].

Однако известна способность гепатотропных вирусов вызывать эндотелиальную дисфункцию [47], изменять метаболизм глюкозы и липидов, приводя к инсулинорезистентности и потенцируя развитие кардиоваскулярной патологии [48, 49]. Предполагается, что пациенты с HCV-инфекцией имеют повышенный риск атеросклероза и ИБС [50–54], хотя эта ассоциация обнаруживалась не всегда [55, 56]. Так, при С-вирусном циррозе печени ИБС выявлялась в 39,4% случаев, а присутствие HCV-инфекции служило предиктором ИБС (отношение шансов 2,46) [16]. Повышенный кардиоваскулярный риск у HCV-позитивных людей [51, 57] уменьшался после эрадикации вируса [58], что свидетельствовало в пользу прямого влияния вируса на развитие атеросклеротического процесса. Несмотря на более редкую, чем в популяции, встречаемость гиперлипидемии у больных вирусным циррозом печени, при сочетании последнего с ИБС она регистрировалась значительно чаще (31,8% и 20,3%) [12].

Во-вторых, традиционные факторы риска ИБС — мужской пол, курение, артериальная гипертензия, дислипидемия, сахарный диабет 2-го типа, ожирение, семейный кардиальный анамнез и др. (особенно при обструктивной форме коронарной болезни) [6, 10, 11, 13, 16, 42]. Вместе с тем, казалось бы, несомненное влияние факторов риска на развитие ИБС при заболеваниях печени оспаривается в ряде исследований [40]. Так, показатель кальцификации коронарных артерий у больных ЦП не был взаимосвязан с курением, сахарным диабетом, артериальной гипертензией, полом больных и фактором гиперхолестеринемии [40]. Пол, курение и семейный анамнез не имели предикторной способности в отношении ИБС при циррозе печени [16]. Тем не менее «протективный» эффект цирроза печени в отношении нарушений кровотока в сонных и вертебральных артериях при наличии артериальной гипертензии, гиперхолестеринемии и курения не прослеживался [27].

С учетом того, что возраст относится к некорригируемым факторам риска, шансы появления ИБС увеличиваются при улучшении выживаемости больных циррозом печени [59]. Отмечена прямая корреляция параметров кальцификации коронарных артерий [40] и коронарного атеросклероза [44] с возрастом больных циррозом печени.

В-третьих, ренальная дисфункция. Наблюдаемая у больных циррозом печени, ожидающих трансплантации печени, она была связана с критическим коронарным стенозом [60] и ассоциирована с высоким кардиоваскулярным риском [61].

Заключение

Таким образом, больные циррозом печени характеризуются высоким риском развития кардиоваскулярной патологии, особенно в случаях сочетания ряда неблагоприятных факторов. Необходимо проведение дальнейших исследований с целью уточнения частоты и клинических особенностей ИБС при циррозе печени, уточнения взаимосвязи с различными проявлениями печеночной патологии, определения возможностей стратификации ее риска в условиях сочетанной с ЦП патологии, разработки стратегий лечения, в том числе пациентов, ожидающих трансплантации печени.

Литература

1. Martin P., DiMartini A., Feng S. et al. Evaluation for liver transplantation in adults: 2013 practice guideline by the American Association for the Study of Liver Diseases and the American Society of Transplantation // Hepatology. 2014. Vol. 59. Р. 1144–1165.
2. VanWagner L. B. A simple clinical calculator for assessing cardiac event risk in liver transplant candidates: the cardiovascular risk in orthotopic liver transplantation score // Clin. Liver Dis. (Hoboken). 2018. Vol. 11. Р. 145–148.
3. Fussner L. A., Heimbach J. K., Fan C. et al. Cardiovascular disease after liver transplantation: when, what, and who is at risk // Liver Transpl. 2015. Vol. 21. Р. 889–896.
4. Kwon H. M., Hwang G. S. Cardiovascular dysfunction and liver transplantation // Korean J. Anesthesiol. 2018. Vol. 71. Р. 85–91.
5. VanWagner L. B., Serper M., Kang R. et al. Factors associated with major adverse cardiovascular events after liver transplantation among a national sample // Am. J. Transplant. 2016. Vol. 16. Р. 2684–2694.
6. An J., Shim J. H., Kim S. O. et al. Prevalence and prediction of coronary artery disease in patients with liver cirrhosis: a registry-based matched case-control study // Circulation. 2014. Vol. 130. Р. 1353–1362.
7. Gologorsky E., Pretto E. A. Jr., Fukazawa K. Coronary artery disease and its risk factors in patients presenting for liver transplantation // J. Clin. Anesth. 2013. Vol. 25. Р. 618–623.
8. Howell W. L., Manion W. C. The low incidence of myocardial infarction in patients with portal cirrhosis of the liver: a review of 639 cases of cirrhosis of the liver from 17,731 autopsies // Am. Heart J. 1960. Vol. 60. Р. 341–344.
9. Parikh N. S., Navi B. B., Kumar S. et al. Association between liver disease and intracranial hemorrhage // J. Stroke Cerebrovasc. Dis. 2016. Vol. 25. Р. 543–548.
10. Raval Z., Harinstein M. E., Skaro A. I. et al. Cardiovascular risk assessment of the liver transplant candidate // J. Am. Coll. Cardiol. 2011. Vol. 58. Р. 223–231.
11. Hogan B. J., Gonsalkorala E., Heneghan M. A. Evaluation of coronary artery disease in potential liver transplant recipients // Liver Transplant. 2017. Vol. 23. Р. 386–395.
12. Tsai M. C., Yang T. W., Wang C. C. et al. Favorable clinical outcome of nonalcoholic liver cirrhosis patients with coronary artery disease: a population-based study // World J. Gastroenterol. 2018. Vol. 24. Р. 3547–355.
13. Keeling A. N., Flaherty J. D., Davarpanah A. H. et al. Coronary multidetector computed tomographic angiography to evaluate coronary artery disease in liver transplant candidates: methods, feasibility and initial experience // J. Cardiovasc. Med. (Hagerstown). 2011. Vol. 12. Р. 460–468.
14. Kemmer N., Case J., Chandna S. et al. The role of coronary calcium score in the risk assessment of liver transplant candidates // Transplant. Proc. 2014. Vol. 46. Р. 230–233.
15. Moon Y. J., Kwon H. M., Jung K. W. et al. Risk stratification of myocardial injury after liver transplantation in patients with computed tomographic coronary angiography-diagnosed coronary artery disease // Am. J. Transplant. 2019. Vol. 19. Р. 2053–2066.
16. Patel S. S., Nabi E., Guzman L. et al. Coronary artery disease in decompensated patients undergoing liver transplantation evaluation // Liver Transpl. 2018. Vol. 24. Р. 333–342.
17. Skaro A. I., Gallon L. G., Lyuksemburg V. et al. The impact of coronary artery disease on outcomes after liver transplantation // J. Cardiovasc. Med. (Hagerstown). 2016. Vol. 17. Р. 875–885.
18. Tiukinhoy-Laing S. D., Rossi J. S., Bayram M. et al. Cardiac hemodynamic and coronary angiographic characteristics of patients being evaluated for liver transplantation // Am. J. Cardiol. 2006. Vol. 98. Р. 178–181.
19. Patel S. S., Lin F. P., Rodriguez V. A. et al. The relationship between coronary artery disease and cardiovascular events early after liver transplantation // Liver Int. 2019. Vol. 39. Р. 1363–1371.
20. Satapathy S. K., Vanatta J. M., Helmick R. A. et al. Outcome of liver transplant recipients with revascularized coronary artery disease: a comparative analysis with and without cardiovascular risk factors // Transplantation. 2017. Vol. 101. Р. 793–803.
21. Kazankov K., Munk K., Øvrehus K. A. et al. High burden of coronary atherosclerosis in patients with cirrhosis // Eur. J. Clin. Invest. 2017. Vol. 47. Р. 565–573.
22. Wray C., Scovotti J. C., Tobis J. et al. Liver transplantation outcome in patients with angiographically proven coronary artery disease: a multi-institutional study // Am. J. Transplant. 2013. Vol. 13. Р. 184–191.
23. Azarbal B., Poommipanit P., Arbit B. et al. Feasibility and safety of percutaneous coronary intervention in patients with end-stage liver disease referred for liver transplantation // Liver Transpl. 2011. Vol. 17. Р. 809–813.
24. Yong C. M., Sharma M., Ochoa V. et al. Multivessel coronary artery disease predicts mortality, length of stay, and pressor requirements after liver transplantation // Liver Transpl. 2010. Vol. 16. Р. 1242–1248.
25. Diedrich D. A., Findlay J. Y., Harrison B. A. et al. Influence of coronary artery disease on outcomes after liver transplantation // Transplant. Proc. 2008. Vol. 40. Р. 3554–3557.
26. Snipelisky D. F., McRee C., Seeger K. et al. Coronary interventions before liver transplantation might not avert postoperative cardiovascular events // Tex. Heart Inst. J. 2015. Vol. 42. Р. 438–442.
27. Berzigotti A., Bonfiglioli A., Muscari A. et al. Reduced prevalence of ischemic events and abnormal supraortic flow patterns in patients with liver cirrhosis // Liver Int. 2005. Vol. 25. Р. 331–336.
28. Kokolis S., Marmur J. D., Clark L. T. et al. Effects of alcoholism on coronary artery disease and left ventricular dysfunction in male veterans // J. Invasive Cardiol. 2006. Vol. 18. Р. 304–307.
29. Lisman T., Caldwell S. H., Burroughs A. K. et al. Hemostasis and thrombosis in patients with liver disease: the ups and downs // J. Hepatol. 2010. Vol. 53. Р. 362–371.
30. Tripodi A., Mannucci P. M. The coagulopathy of chronic liver disease // N. Engl. J. Med. 2011. Vol. 365. Р. 147–156.
31. Bassani L., Fernandes S. A., Raimundo F. V. et al. Lipid profile of cirrhotic patients and its association with prognostic scores: a cross-sectional study // Arq. Gastroenterol. 2015. Vol. 52. Р. 210–215.
32. Boemeke L., Bassani L., C. Marroni A. et al. Lipid profile in cirrhotic patients and its relation to clinical outcome // Arq. Bras. Cir. Dig. 2015. Vol. 28. Р. 132–135.
33. Janicko M., Veselíny E., Lesko D. et al. Serum cholesterol is a significant and independent mortality predictor in liver cirrhosis patients // Ann. Hepatol. 2013. Vol. 12. Р. 581–587.
34. Mandal S. K., Sil K., Chatterjee S. et al. A study on lipid profiles in chronic liver diseases // Natl. J. Med. Res. 2013. Vol. 3. Р. 70–72.
35. Phukan J. P., Sinha A., Deka J. P. Serum lipid profile in alcoholic cirrhosis: a study in a teaching hospital of north-eastern India // Niger. Med. J. 2013. Vol. 54. Р. 5–9.
36. Suman C., Kumar B. R., Prabhakar B. Lipid profile in assessing the severity of cirrhosis // IAIM. 2016. Vol. 3. Р. 113–123.
37. McCaughan G. W., Crawford M., Sandroussi C. et al. Assessment of adult patients with chronic liver failure for liver transplantation in 2015: who and when? // Intern. Med. J. 2016. Vol. 46. Р. 404–412.
38. Kalaitzakis E., Rosengren A., Skommevik T. et al. Coronary artery disease in patients with liver cirrhosis // Dig. Dis. Sci. 2010. Vol. 55. Р. 467–475.
39. Stepanova M., Wai H., Saab S. et al. The portrait of an adult liver transplant recipient in the United States from 1987 to 2013 // JAMA Intem. Med. 2014. Vol. 174. Р. 1407–1409.
40. Danielsen K. V., Wiese S., Hove J. et al. Pronounced coronary arteriosclerosis in cirrhosis: influence on cardiac function and survival? // Dig. Dis. Sci. 2018. Vol. 63. Р. 1355–1362.
41. Loria P., Marchesini G., Nascimbeni F. et al. Cardiovascular risk, lipidemic phenotype and steatosis. A comparative analysis of cirrhotic and non-cirrhotic liver disease due to varying etiology // Atherosclerosis. 2014. Vol. 232. Р. 99–109.
42. Vanwagner L. B., Bhave M., Te H. S. et al. Patients transplanted for nonalcoholic steatohepatitis are at increased risk for postoperative cardiovascular events // Hepatology. 2012. Vol. 56. Р. 1741–1750.
43. Kadayifci A., Tan V., Ursell P. C. et al. Clinical and pathologic risk factors for atherosclerosis in cirrhosis: a comparison between NASH-related cirrhosis and cirrhosis due to other aetiologies // J. Hepatol. 2008. Vol. 49. Р. 595–599.
44. Kalaitzakis E., Björnsson E. Coronary artery disease in liver cirrhosis: does the aetiology of liver disease matter? // J. Hepatol. 2009. Vol. 51. Р. 962–963.
45. Patel S., Kiefer T. L., Ahmed A. et al. Comparison of the frequency of coronary artery disease in alcohol-related versus non-alcohol-related endstage liver disease // Am. J. Cardiol. 2011. Vol. 108. Р. 1552–1555.
46. Wang C. H., Chen C. J., Lee M. H. et al. Chronic hepatitis B infection and risk of atherosclerosis-related mortality: a 17-year follow-up study based on 22,472 residents in Taiwan // Atherosclerosis. 2010. Vol. 211. Р. 624e9.
47. Ciccone M. M., Principi M., Ierardi E. et al. Inflammatory bowel disease, liver diseases and endothelial function: is there a linkage? // J. Cardiovasc. Med. (Hagerstown). 2015. Vol. 16. Р. 11–21.
48. Dai C. Y., Yeh M. L., Huang C. F. et al. Chronic hepatitis C infection is associated with insulin resistance and lipid profiles // J. Gastroenterol. Hepatol. 2015. Vol. 30. Р. 879–884.
49. Negro F. Facts and fictions of HCV and comorbidities: steatosis, diabetes mellitus, and cardiovascular diseases // J. Hepatol. 2014. Vol. 61. Р. S69–S78.
50. Ambrosino P., Lupoli R., DiMinno R. et al. The risk of coronary artery disease and cerebrovascular disease in patients with hepatitis C: a systematic review and metaanalysis // Int. J. Cardiol. 2016. Vol. 221. Р. 746–754.
51. Lee K. K., Stelzle D., Bing R. et al. Global burden of atherosclerotic cardiovascular disease in people with hepatitis C virus infection: a systematic review, meta-analysis, and modelling study // Lancet Gastroenterol. Hepatol. 2019. Vol. 4. Р. 794–804.
52. Olubamwo O. O., Onyeka I. N., Miettola J. et al. Hepatitis C as a risk factor for carotid atherosclerosis – a systematic review // Clin. Physiol. Funct. Imaging. 2016. Vol. 36. Р. 249–260.
53. Novo G., Macaione F., Giannitrapani L. et al. Subclinical cardiovascular damage in patients with HCV cirrhosis before and after treatment with direct antiviral agents: a prospective study // Aliment. Pharmacol. Ther. 2018. Vol. 48. Р. 740–749.
54. Roed T., Lebech A. M., Kjaer A. et al. Hepatitis C virus infection and risk of coronary artery disease: a systematic review of the literature // Clin. Physiol. Funct. Imaging. 2012. Vol. 32. Р. 421–430.
55. Pothineni N. V., Rochlani Y., Vallurupalli S. et al. Comparison of angiographic burden of coronary artery disease in patients with versus without hepatitis C infection // Am. J. Cardiol. 2015. Vol. 116. Р. 1041–1044.
56. Wong R. J., Kanwal F., Younossi Z. M. et al. Hepatitis C virus infection and coronary artery disease risk: a systematic review of the literature // Dig. Dis. Sci. 2014. Vol. 59. Р. 1586–1593.
57. Badawi A., Di Giuseppe G., Arora P. Cardiovascular disease risk in patients with hepatitis C infection: results from two general population health surveys in Canada and the United States (2007–2017) // PLoS ONE. 2018. Vol. 13. Р. e0208839.
58. Nahon P., Bourcier V., Layese R. et al. Eradication of hepatitis C virus infection in patients with cirrhosis reduces risk of liver and non-liver complications // Gastroenterology. 2017. Vol. 152. Р. 142–156.
59. Savji N., Rockman C. B., Skolnick A. H. et al. Association between advanced age and vascular disease in different arterial territories: a population database of over 3.6 million subjects // J. Am. Coll. Cardiol. 2013. Vol. 61. Р. 1736–1743.
60. VanWagner L. B., Harinstein M. E., Runo J. R. et al. Multidisciplinary approach to cardiac and pulmonary vascular disease risk assessment in liver transplantation: an evaluation of the evidence and consensus recommendations // Am. J. Transplant. 2018. Vol. 18. Р. 30–42.
61. Cholongitas E., Senzolo M., Patch D. et al. Cirrhotics admitted to intensive care unit: the impact of acute renal failure on mortality // Eur. J. Gastroenterol. Hepatol. 2009. Vol. 21. Р. 744–750.

ФГБОУ ВО СтГМУ Минздрава России, Ставрополь

¹ Контактная информация: paule75@yandex.ru

DOI: 10.26295/OS.2020.77.35.001

Ишемическая болезнь сердца при циррозе печени: современные реалии/ П. В. Корой, М. А. Витковская, А. И. Раевская, Т. Р. Дудов, А. В. Ягода
Для цитирования: Лечащий врач № 2/2020; Номера страниц в выпуске: 6-9
Теги: патология печени, терминальная стадия, трансплантация